— Я не против, но меня тревожит один вопрос.
— Кажется, я знаю какой, — догадалась Лаура.
— Могу ли я рассчитывать на ваше молчание о зеркале?
Лаура Вайс помедлила, явно давая понять, что делает одолжение.
— Можете, мистер Гарднер, — сказала она, — но если мои подозрения оправдаются, я буду просто обязана сообщить вашей супруге то, что ей знать необходимо.
— Тогда остается назначить время консультации и убедить Эрику прийти со мной к вам, — подытожил Альфред, полагая, что несколько дополнительных сеансов у Лауры – вполне приемлемая плата за ее молчание.
— Я поговорю с вашей женой, — заверила удовлетворенная миссис Вайс.
***
Желая отвлечь Диану от неприятных мыслей, Альфред завел ее в салат-бар рядом с бизнес-центром.
— Пап, мне нельзя… — нерешительно возразила она.
— Разве? — спросил он, разыгрывая удивление.
— Мама говорит, что если я буду перекусывать на ходу, то стану толстая, как Крисси Шульц.
— Ты толстая?! — Он засмеялся. — Тогда я – Люк Скайуокер.
— Если мама узнает… — Диана многозначительно замолчала.
В глазах Альфреда засверкали веселые огоньки.
— А кто ей скажет?
Диана смущенно улыбнулась, опустила взгляд и после мимолетного раздумья заказала калифорнийский салат и капучино. Альфред расплатился и отдал дочери пакет с едой.
— Пап, надо ехать, экскурсия начнется в 12 часов дня, — напомнила Диана и с удовольствием отправила в рот кусочек авокадо с ростками брокколи и красной капустой.
— Тогда к машине, принцесса.
Диана устроилась на заднем сидении белого паркетного джипа. Альфред сел за руль, завел двигатель и помыслил вслух:
— По шоссе Сан-Диего ехать рискованно, можем попасть в пробку.
Свернув на бульвар Санта-Моника в сторону Беверли-Хиллз и миновав отрезок Кресент Драйв, Альфред выехал на бульвар Уилшир, соединяющий центр города с западным округом.
Диана уплела салат и остатки жареных семечек кунжута, вытерлась салфеткой и вставила соломинку в стакан с капучино.
— Я устала отвечать миссис Лауре на одни и те же вопросы. Она думает, я чокнутая и не помню, что, когда и как делала.
— Ты ведь знаешь, что в детстве нечто подобное с тобой происходило. Это продолжалось недолго, всего несколько месяцев… но сейчас же этого нет.
— Ничего такого за собой не припоминаю.
— Значит, и поводов для беспокойства нет.
— Как нет, если мама считает меня сумасшедшей! — звонко возразила она. — И ты тоже. Я ведь странная, да?
— Это не странность, а уникальность, — убежденно возразил Альфред.
Диана вдруг закатила глаза и заговорила монотонно, как будто в трансе:
— Я есть все бывшее, и будущее, и сущее, и никто из смертных не приподнял покрова моей тайны… — Она перестала притворяться и с укором сказала: — Папа, какая уникальность? Я обычная!
— Плутовка. То ты странная, то ты обычная, — пожурил Альфред. — Что это было? Древняя мистика?
— Не помню, где-то прочитала… а что сказала миссис Лаура?
— Ничего особенного. Она поверила в твои фантазии о зеркале и увеличила частоту посещений. Следующий сеанс через неделю.
— Надо было молчать. — Диана вздохнула. — О чем я только думала! Теперь об этом узнает мама.
— Я попросил миссис Лауру не говорить, — успокоил Альфред, следя за дорогой.
— Серьезно?! — Диана чуть не подпрыгнула.
— Пусть это будет нашей маленькой тайной. — Альфред остановил автомобиль у светофора на пересечение бульвара Уилшир и Дансмьюир Авеню.
Диана наклонилась к уху отца и прошептала:
— Папочка, я тебя люблю.
— И я тебя. — Он достал из кармана рецепт и показал дочери. — Знаешь, у психотерапевтов есть привычка: стоит пациенту загрустить, как они тут же выписывают ему антидепрессанты.
— Кажется, миссис Лаура что-то говорила про лекарства.
— Я этого не помню. — Альфред дважды разорвал рецепт и положил обратно в карман.
Диана спрятала улыбку за стаканом кофе и украдкой посмотрела на отца в зеркало заднего вида. Лицо Альфреда было бесстрастным. Она осторожно заметила:
— Если мама узнает, что мы ее обманываем…
— Оставь это мне.
— Обожаю, когда ты так говоришь.
— А что ты видела в зеркале?
— Как что? Мое отражение, — сообщила Диана и понизила голос. — Иногда мне кажется, будто оно хочет что-то сказать, но его не слышно.
— Ты с ним разговариваешь?
— Нет, конечно! — оскорбилась Диана. — Я не сумасшедшая.
— И давно это с тобой?
— Не со мной, а с зеркалом.
— Да, да, с ним. Как давно, отражение… хочет с тобой говорить?
— С начала мая. — Диана вновь погрустнела. — Я ненормальная, да?