Она потащила меня в глубь дома, бормоча под нос:
— Проклятые федералы.
После посещения родильного отделения меня переполняли любовь и понимание, и я спросил:
— Зачем они пришли?
— А зачем они обычно приходят? — огрызнулась Деб. — Они подозревают похищение, а это их юрисдикция. И вот теперь меня окружают эти придурки в этих дурацких дорогих ботинках и лишают возможности делать мою чертову работу, чтобы я могла выяснить, похищение это или нет. Сюда, — сказала она, быстро отстранившись от переживаний по поводу ФБР, и протолкнула меня в комнату в конце коридора.
Там находилась Камилла Фигг — медленно передвигалась на четвереньках по правой стороне комнаты, полностью игнорируя левую. Хорошая мысль, поскольку вся левая часть помещения была залита кровью так, будто здесь взорвалось какое-то крупное животное. Кровь все еще не высохла, и, глядя на ее влажное поблескивание, я почувствовал себя несчастным — ее оказалось слишком много для меня одного.
— И что, похоже это на чертово похищение? — требовательно спросила Дебора.
— Не слишком удачное разве что, — ответил я, глядя на огромное пятно крови. — Преступники забыли взять чуть ли не половину жертвы.
— Что ты можешь сказать по этому поводу?
Я посмотрел на Дебору, испытывая легкое раздражение от ее уверенности, будто я благодаря некоему инстинкту могу понять, что случилось, едва взглянув на место преступления.
— Для начала мне необходимо раскинуть карты, — сказал я. — Духам предстоит проделать долгий путь для разговора со мной.
— Скажи им, чтобы они поторопились, — ответила Дебора. — У меня над душой стоит весь департамент, не говоря о федералах. Ну же, Деке, ты точно можешь мне что-то сказать. Неофициально.
Взглянув на самое большое кровавое пятно, которое находилось в середине стены над кроватью и растекалось во всех направлениях, я сказал:
— Ну… Неофициально это больше похоже на последствия игры в пейнтбол, чем на похищение.
— Так я и знала, — заметила Дебора и нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?
Я показал пальцем на красную кляксу на стене:
— Похитителю было нелегко нанести такую рану. Разве что он взял беднягу и швырнул об стену со скоростью около сорока миль в час.
— Ее, — проговорила Деб. — Не его.
— Все равно. Видишь ли, если ребенок достаточно маленький, чтобы вот так его можно было швырять, он потерял столько крови, что уже мертв.
— Ей восемнадцать. Почти девятнадцать.
— Тогда, если она обычных для своего возраста габаритов, я не уверен, что нам удастся поймать того, кто способен кинуть ее с такой силой. Когда ты начнешь в него стрелять, он может разозлиться и оторвать тебе руки.
Дебора все еще хмурилась.
— То есть ты хочешь сказать, что все это инсценировка.
— Кровь выглядит настоящей, — ответил я.
— И что это значит?
— Официально, — я пожал плечами, — слишком рано делать выводы.
— Не будь идиотом. — Она больно ткнула меня кулаком в руку.
— Больно, — сказал я.
— Так мне искать труп или девицу, которая сейчас сидит в торговом центре и смеется над копами-тупицами? Я имею в виду — откуда могло взяться столько крови.
— Ну… — начал я с надеждой, не желая задумываться над этим вопросом, — не факт, что это человеческая кровь.,
Дебора уставилась на пятна.
— Ясно. Ну да, она взяла чертову банку коровьей крови или еще какой-то дряни, швырнула ею об стену и сбежала. Девчонка пытается развести родителей на деньги.
— Неофициально, это возможно, — согласился я. — Во всяком случае, я попробую над этим поработать.
— Мне надо что-то сказать этим ублюдкам.
Я прочистил горло и постарался изобразить капитана Мэттьюза настолько достоверно, как только мог:
— Согласно результатам анализа и лабораторных исследований, существует большая вероятность, что место преступления может… эмм… не свидетельствовать о том, что преступление действительно имело место быть.
Дебора опять стукнула меня по руке, опять по тому же месту и в этот раз еще больнее.
— Сделай анализ этой чертовой крови, — приказала она, — и быстро.
— Я не могу делать это здесь, — возразил я, — мне надо взять образцы в лабораторию.
— Тогда бери их. — Она подняла кулак для еще одного болезненного тычка, и я могу гордиться скоростью, с которой покинул пределы ее досягаемости. Даже несмотря на то что чуть не врезался в того парня модельной внешности, который стоял рядом с Деборой во время беседы с федералами.
— Извиняюсь, — сказал он.
— О, — произнесла Дебора, — это Дик. Мой новый напарник. — Слово «напарник» она выговорила так, что оно прозвучало примерно как «геморрой».