Самого главного так никто и не понял: где была Дэла? Дело закрыли, но следователь, который его вёл, оставил, на всякий случай, Тане свои контакты. Как хорошо, что визитка сохранилась.
Татьяна не стала тревожить человека вечером, поэтому после бессонной ночи, прочистив горло и успокоившись, позвонила следователю Ивану Ширину, надеясь, что он вспомнит её и согласится встретиться. Ширин вспомнил, позвал в отдел. Татьяна, наспех собравшись, отпросилась с работы, заказала такси и полетела в город.
***
В кабинете пахло новым дубовым столом, бумагами и рассыпчатым крепким чаем. Еле-еле ощущался вкус сигаретного дыма: сотрудники вышли на перекур, а окно в кабинет Ширин не закрыл. Мужчина, сложив сухие мозолистые руки на столе, внимательно слушал несчастную девушку. Таня, ссутулившись, рассказывала о случившемся. Смотрела куда угодно, только не на следователя, как будто было стыдно перед ним, как будто она должна была её беречь, как будто они зря её искали… Как будто бы он её осудит и откажется.
— Значит, говорите, вчера вечером, н-да… — цокнул языком Ширин, постукивая зажигалкой по столу. — Это вы молодец, что мне позвонили, а вот что только на следующий день — плохо, она же у вас, это самое, ну, сами понимаете, не хочу выражаться… Еще и несовершеннолетняя. Или уже да?
— Ей через неделю восемнадцать. Извините, — вздрогнула Таня, опустив взгляд. Она казалась себе жалкой.
— Что же вы, Татьян, так… Поблекли совсем. Помню, такая красотка была!..
— Вы откроете дело? — перебила его Таня, не горя желанием выслушивать комментарии по поводу своего внешнего вида.
— Откроем, конечно. Вот только не я, у меня четыре бытовухи висят, школьники бомжа до смерти избили, цыгане на окраине героин варят. Так что никак не вывезу. Хочу передать своему бывшему ученику. Вы помните Вадима? Со мной тогда был.
Татьяна вздрогнула, когда он упомянул это имя.
— Не помню, — буркнула она, чувствуя, как внутри всё закипает от мысли о том, что они опять увидятся. Мало того, он дело возьмёт.
— Как так не помните? Вадим Кариев! Коренастый такой, черноволосый… — начал описывать его следователь, чтобы Таня вспомнила. А Таня помнила, ещё как помнила.
— А, да… Да, да, вспомнила. А вы уверены, что именно ему надо это доверить? Думаю, в отделе полно других сотрудников, — с надеждой в голосе спросила Таня.
— Так Вадим дело со мной вёл, помнит, да ещё и из отпуска вчера вернулся, отдохнувший, со свежей головой. Так вы, это, если переживаете, то не переживайте, он человек уже опытный, под моим началом как-никак рос. А я приглядывать буду за ним, за вами, за обстановкой, курировать по возможности, — поддержал её Ширин.
Татьяна вздохнула.
— Переживаю. Кстати, вот, последняя фотография её…
— Как замечательно. Танюш, вы держитесь, он найдёт, обещаю. Вадим к вам сегодня с ребятами приедет, осмотрят всё. Главное, не трогайте ничего. Я ему позвоню сейчас, а вы пока домой езжайте, кофе себе сварите…
«Кофе себе сварите», — усмехнулась мысленно девушка.
— Буду с нетерпением ждать, — улыбнулась Татьяна, еле сдерживаясь, чтобы скривиться.
***
Вадим Кариев. Кто бы мог подумать! Как его земля ещё носит?
Таня негодовала. Не думала она, что судьба вновь сведет её с этим человеком. Прошло полтора года с последней встречи.
Вспыхнувшая в груди пламенем ненависть тот же час стерла с лица жалкое выражение и приободрила.
Дома Таня наспех прибрала вещи, помыла полы, но решила оставить тетради и документы на столе: она ведь работает, а не его ждет. В комнату Дэлы не заходила.
Платье чёрное, платье серое… Нет, пожалуй, кофта с вырезом, джинсы… Да, те, поновее. Или нет. Зачем? Весь шкаф выпотрошила. Бросив одежду на кровать, девушка села прямо на неё, закрыв лицо руками. Для чего маскарад? Он того не стоит. Нет, не для него. Для того, чтобы показать, что она что-то из себя представляет, что она такая же красивая и счастливая. Без фанатизма!
— Тань, возьми себя в руки, — сказала себе девушка, встала и подошла к зеркалу. Нужно накраситься.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер. Да нет же, просто не записан, а цифры вполне себе знакомые.
Тело окатило холодной дрожью. Это организм дал знак, что ничего хорошего не будет — не нужно брать вообще трубку, но она не могла не взять.