1 часть. 1 глава
Будем уверены, что тысяча девятьсот десятый год окажет нам услугу своими предсказуемыми событиями, однако русские не могут обойтись без войн, доказательств своей преданности Родине и попыток сохранить страну в непреклонном виде.
Абсурдно обсуждать истину, когда позже, через много лет, они сами захотят уехать в другие земли, особенно когда среди мирного населения загорится вражда, когда экономика найдет погибель, когда все, кому не лень, будут искать выход и натыкаться на стены, вместо спасения их ждет смерть. Если не это, так иное, но оно обязательно заставит проверить верность Отечеству.
Оставшись в замкнутом состоянии, люди обычно сходят с ума и доводят петли до своих шей. Так или иначе, каждый сделает выбор. Только умеющий решать трудные задачи, ппобедит в схватке с судьбой.
Зачем? Потому что простые логические ответы не принесут счастье, а извилистые тропинки предлагают массу альтернаативных вариантов, подобно камню на развилке, ''пойдешь на левую сторону, побредешь на правую сторону, побежишь прямо''. А в итоге один-единственный да выведет счастливчиков на путь божий.
Знать бы, когда мы успеем насладиться этой эйфорией! Пусть будет секретом, однако я в курсе всего, что произойдет, а то, если расскажу сразу, - не красиво и не интересно.
За Освальдом Маркхауфером, учителем общей школы в Вене, обычно не следили впритык, но учитывая время перемен в 1907 году, становились ежедневными наблюдения. Это не только в российских городах говорили о свержении императора Николая Александровича Романова, Второго по счету монарха, имеющего практику стойкого отказа от революций и обескураживающей милости для деятелей и воятелей реформаций.
Однако, не интересуясь просто перемещениями по немецкой территории, шпионы придавали значение его урокам языка и истории, причем ошибочно думая, будто он будет непременно посещать собрания политических психов и ораторов ''большой трибуны''.
В вечерний час, близко к ужину, слуга пришел в коридор, остановился около закрытой на ключ и на крючок двери, громко, как мог, сказал: ''Герр Освальд, вас ждет фрау Липке! Чтобы вы не ускользнули куда-нибудь прямо сейчас, вам нужно к ней явиться сразу в гостиную. Примете у нее пищу...'' После подобных слов сбор вещей в чемодан отменялся.
Мечта поехать в мир, узнать, чем живут русские, купить сувениры, заказать заграничные блюда и набрать учебников - все идеи таяли, если бы на другой день мужчина тридцати двух лет не сел в купе поезда, отправляющегося до Варшавы. Говорили, что отсюда почти все люди нахватались марксизма, свободомыслия и бравады по невидимым изменениям.
Красивые деревья, прохладные озера, парки и лужайки, леса и деревни... что они, в самом деле, предполагают под внешним видом? Радость, отдых или тревогу. Романтизм, футуризм и лирика, так как без них вся жизнь падала в череду несчастий, разочарований и несмываемой грусти, а так - хоть что-то пользу приносит.
''Зависть или недоверие к тем, кто живет жизнью, не похожей на чью-то, создает необъяснимое, но вполне ощутимое чувство. Национализм, нацизм, ханжество, желание преобладать всеми над всеми... Искать виновных, искать пострадавших, искать тех, кто может попасть под руку, кого можно и следует прибить, ударить или до полусмерти удавить сгоряча.
Всегда было, всегда есть, всегда будет, чем объяснить необъяснимую жестокость...'' - вот об этом думал Освальд Макхауфер, когда впихивал зачем-то учебник по астрономии за пятый класс в личный портфель. Или звездный простор навевал в его мысли идеи о свободе и рабстве, или что-то иное не давало спокойно собрать багаж.
Не обыкновенное пребывание в родном доме заставляло испытывать разные эмоции в тот час, а ближайшая поездка в чужое жилье для ужина действовало на нервы. Поэтому профессор немецкого лексикона не мог быть самим собой и не сосредотачивал внимание на простых действиях. После еще двух минут ему захотелось завершить бездействие и пойти в первый этаж, чтобы выпить стакан чая с вишневым джемом. Как рекомендовал слуга, - необходимость быть гостем обязывала стать им, хоть ему не требовался почет, сам он не уждался в чинопочитании, не проявлял какие-либо негодования или восторги по какому-то событию. Хотя в глубине души он мог позволить себе отступления от холодного безразличия до прохладной расчетливости.
1 часть. 2 глава
Человек создал человека. Человек привил ребенку симпатию к русской классической литературе, к классической разонародной музыке и к различным песням семидесятых, восьмидесятых годов шестнадцатого века, к картинам и искусству известных старых художников, к театральным постановкам и фильмам. Начались маленькие проблемы с обучением, но они не были серьезными для родных. Подумаешь, дите не умеет считать от одного до бесконечности, всё равно, что буквы он не знает, рисовать не подготовлен никак. Мало ли он читает плохо: его пытаются научить по слогам разбирать каждое слово. Риторику и психологию мальчик не любит.