Очередь за Шекспиром в рукописном состоянии с автографом от самого гения... все люди могли раздавить друг друга лишь из-за этого предмета, а об ином достоянии не могло быть речей. Зато зачастую в бутиках обновлялись репертуары певиц и солистов с исполнением оркестров и одиночных аккомонементов. Пластинки, пластинки, пластинки. Немцы скупали очень большие коробки, где хранились граммофоны, и куда прикреплялись пластиночные футляры с цветными картинками, нарисованными от руки.
Многие несли губные гармошки, гитары и виоланчели, чтобы грубо, но с хвастовством делать вид на игру в уединенном месте за туалетными столиками. Всё равно, что скрывать игральные карты от шулеров, сидя за ломберными рядами столов и стульев в модном баре.
Очевидно, фильмы насчитывали незначительный интерес публики, но черно-белые полоски превращали экраны в кинотеатрах в целое, масштабное представление. Субтитры поясняли смысл слов, якобы сказанных актерами в комедиях или драмах. Популяризованные постепенным расцветом, кинопленки и фотокарточки принимали посетителей в свои салоны. Операторы или фотографы получали марки, от тридцати штук до тысячи. Все знали в эти годы Первой Мировой войны, что император не сдаст лагеря своих солдат ни полякам, ни русским, ни кому-то еще.
1 часть. 4 глава
Немецкий учитель немецкой лингвистики считал раньше, будто все немцы ошибаются только тогда, когда или говорят неправду или не сходящиеся с фактами предложения, или делают вид, словно так следует делать. Сегодня, когда ему понадобилось, не отказывая в визите знатной особе, явить самого себя в ее дом. Особняк стоял в окраине многолетней деревни, но здесь было намного уютнее, чем в самом городе. Значительное удобство объяснялось тем, что окончательно замощеная дорога никогда не ломалась на булыжники и не показывала вмятины на ровном месте.
Шеннбрунн являлся пригородрм Вены, находился австрийской территорией, но Германия так или иначе проникала сначала сюда, потом на Восток, затем по другим странам мира. Легендарный Габсбург участвовал в политических неурядицах однажды, но прекратил это занятие позднее, когда понял, что дальше будет очень абсурдно говорить то, что пойдет против него, писать письма, после которых станет трудно скрываться и утверждать, что король лучше, чем социал-националисты. Однако, учитывая империалистические немецкие лозунги, больше занятия рекламой не приводили к плохим поворотам истории и не портили судьбы изобретательных людей того времени.
Освальд Маркхауфер поехал к Кларе Липке по окрестным каменным дорогам, по мощеным улицам, по городу, который был мало известен ему. Не каждый немецкий учитель может похвастать своими многочасовыми делами в школе, но герру Освальду случилось отставить проверку домашних работ и классных конспектов на более удобное время, чтобы не вызвать к себе подозрение со стороны фрау Клары. Она сама встала из кресла, подошла к оконной раме и издалека начала наблюдать за облаками, собирающимися в кучу. Темнота надвигалась на район, потом на пригород, затем на всю местность. Перестали мигать какие-либо фонари за горизонтом. Ветер усиливал дуновение, и в печных трубах гудело давление. Можно было укутаться в несколько кофт одновременно, выпить тысячу стаканов с чаем, зажечь миллион свечей, чтобы не тратить газовые лампы в ожидании гостя.
Воскресенье приближалось с каждым часов. Об этом могли подумать и герр Маркхауфер, и фрау Липке. В любую минуту надо было вспоминать цели этой встречи, но только одна персона считала секунды за секундами. Карета мчалась, скользила, двигалась, наклонно и грязно, после каких-то шестидесяти милль она в итоге заехала в ворота большого, старого и местами загнившего особняка. Пахло деревом, отполированным на прошлой неделе, железом, ржавеющим на мокром воздухе, резиной, утопающей в больших лужах, лягушками, прыгающими по болоту неподалеку, и всем, что созлает отвращение, тошноту и головную боль. Хозяйке требовались гувернантки, но из-за неуспеваемости в делах ей пришлось уволить всех, кто из последних сил наводил там порядок.
Герр Освальд с нетерпением решил зайти в главный дом, но дворецкий педантично запротестовал и попросил посетителя проследовать в скромный флюгер, где размещались прачечная, умывальная и сушильная. Тут можно было обнаружить и то, что вполне к месту, и то, от чего стоило бы отказаться. Особенно при такой, казалось, бесполезной жизни, точнее - совсем странной. Так часто не загадываешь, а оно происходит само по себе.