Все это было правдой, и бесспорно, составляло значительные проблемы. Но все же у паука было одно преимущество, которое компенсировало все его недостатки: он был практически необнаружим для любой системы датчиков, используемых любым флотом (в том числе и Уравнением) в любом диапазоне на дистанции большей одной светосекунды. Даже для Флота Уравнения, обнаружить этот корабль было невообразимой задачей, для тех же, кто не знал, что именно нужно искать, шансы найти его были почти нулевые. Для любого известного детектора, спайдер-драйв был невидим, и отсутствие импеллерного следа делало бесполезными все пассивные датчики дальнего обнаружения.
Это объясняло каким способом ударные силы адмирал Фредерик Тополев и контр-адмирал Линда Папникитас смогли расположить свои ракетные кассеты так, что никто даже не предположил, что они могли быть здесь. И также объясняло то, как разведывательные силы коммодора Карола Остби и коммодор Милены Омельченко смогли продефилировать незамеченными сквозь обе части Мантикорской Системы почти за два месяца, пока скауты коммодора Родерика Синга и ударные эскадры адмирала Дженнифер Коленсо делали то же самое в отношении Ельцина.
И никто не знал, что должно было случиться.
И теперь мезанские военные планы наконец, начали показывать свою скрытую составляющую. Приближающиеся оружейные платформы имели крайне низкие радарные следы, и шли они на почти 60000 км/с. Даже если бы кто-то сумел их заметить, их скорость была так ничтожна, что вряд ли бы они вообще обеспокоили бы защитников системы. Но так уж случилось, что ни одна из этих платформ даже не была обнаружена, и они неторопливо ползли все глубже и глубже в систему, незримые и необнаружимые, как когти гигантской, невидимой хищной птицы, готовые сомкнуться на жертве.
В общем-то было шесть независимых волн атаки на систему Мантикора — по одной на каждую обитаемую планету (вернее, на ее орбитальную инфраструктуру) и каждая делилась еще на две две независимые волны, хотя они были так тщательно синхронизированы, что составляли единый, опустошающий молот разрушения.
Первую волну каждой атаки составляло оружие, которое было столь же фундаментальным нарушением привычных концепций, как, в своем роде, было введение мантикорой многодвигательных ракет: гразерная торпеда со своим особым видом спайдер-драйва. Это было большое и неуклюжее оружие, с той же трилатеральной симметрией что и запускавшие его корабли класса "Акула", и на то были свои особые причины.
Масштабы торпеды делали заталкивание ее в арсеналы и их запуск, мягко говоря, проблематичным, да в довершение всего, корабли класса "Акула" вообще-то никогда не создавались для настоящего боевого применения. Класс "Леонард Дейтвеллер", на который вообще-то возлагались планы разработчиков операции, должен был располагать специально сконструированными погребами и пусковыми для использования торпед, но ни один из "Дейтвеллеров" еще и близко не приблизился к готовности, и потребовалось приложить немало инженерного гения для создания внешних подвесок, позволивших "Акулам" принят участие в операции.
При всех своих размерах, это было медлительное орудие. Было просто невозможно впихнуть спайдер-дравйво с ускорением более чем в несколько сотен g в что-то достаточно маленькое, чтобы рассматриваться как оружие. В качестве компенсации, торпеда несла запас энергии аналогичный разведывательным зондам, что давало ей впечатляющий радиус. И огромный процент объема торпеды был отдан под системы, не имевшие ничего общего с ее движением. В то время, как КФМ сконцентрировался на развитии стандартных лазерных боеголовок, КБ Даниэля Дейтвеллера придумало иное решение. Они смогли понять, как впихнуть нечто размерами с гразер крейсера в что-то достаточно маленькое для автономного развертывания.
Мощность торпедного гразера была совсем несравнима с оружием, устанавливаемым на современных "Шрайках", но, тем не менее, была намного выше, чем у любой лазерной боеголовки. Разумеется, на каждой торпеде был установлен только один гразер, но КБ решило, что новое оружие позволяет пожертвовать возможностями веерной стрельбы лазерных боеголовок, так как у него были три весьма важных преимущества. Во-первых, его было так же трудно обнаружить, как корабль со спайдер-драйвом, и даже лучшая во вселенной противоракетная оборона не могла сбивать нечто, о чем она даже не подозревала. Во-вторых, ИИ торпеды, её сенсорные и прицельные системы были сравнимы с теми, которые разработчики Сони Хэмпхилл разместили на управляющих ракетах "Аполлона". В результате, вероятность точного выстрела с большой дистанции была значительно выше, чем, с такой же, у "Аполлона". И, в-третьих, взрыв лазерной боеголовки создавал мощный импульс лишь на пять тысячных секунды, тогда как длительность излучения гразера торпеды достигала целых трех секунд… и этот выстрел прожигал почти любую защитную стену с дистанции более чем пятьдесят тысяч километров.