Который также объясняет, почему Балрум наконец перешли черту в использовании "оружия массового уничтожения" против гражданских целей, по крайней мере в соответствии со взглядами Мезы, подумала мрачно Элизабет. Официальное объявление войны Факелом представляет совершенно новый уровень в борьбе генетических рабов с Рабсилой и Мезой. По сути, это повышение эскалации в натуральном выражении, так почему бы им не применить самое мощное оружие, которое они готовы использовать, а? Особенно, если они действительно верили (по ошибке, конечно!) Рабсила предназначала к геноциду их собственный домашний мир? Не говоря уже о факте, что они в то же время, как предполагается, убили тысячи своих собратьев генетических рабов и жителей Мезы. И не берите в голову то, что если они смогли добраться до Грин Пайнс, то вместо этого они почти наверняка могли достать до множества целей, имеющих гораздо большее военное и промышленное значение. Каждый благонамеренный, ориентируемый на процесс, удобно изолированный, моралистический кретин Солли знает, что они террористы, они думают в террористических терминах, и они гораздо скорее убьют мирных жителей в слепой, бешеной оргии мести, чем на самом деле достигнут чего-либо. Не дай Бог, кто-то может подумать о них, как о человеческих существах, пытающихся сохранить какие-то обрывки разорванного в клочья достоинства и обретенную свободу!
Она поняла, что скрипит зубами и сдержала себя. И снова напомнила себе, что изготовленная Мезой поделка и вправду была весьма правдоподобной. Впрочем, Елизавета не могла отвлечься от собственного сильного подозрения, что..
Дверь ее кабинета открылась, прервав бег мысли.
"Мисс Монтень, Ваше Величество", — объявил дворецкий.
"Спасибо, Мартин", сказала Елизавета еще раз, вставая за столом, пока Кэтрин Монтень подходила к ней по ковру.
Монтень изменилась даже меньше чем Елизавета — по крайней мере, физически — через десятилетия их подростковая дружба укрепилась на скалах твёрдых принципов Кэти Монтень. Даже сейчас, несмотря на причины охлаждения их отношений за эти десятилетия, Елизавета Винтон как женщина, продолжала расценивать Монтень как друга, даже невзирая на её причастность к запрещённой законом террористической организации, что никогда бы не позволило Королеве Елизавете Винтон признать эту дружбу. Возможно и не было другого пути, учитывая все эти сложности, Монтень открыто одобряла вышеупомянутую запрещённую законом террористическую организацию, в то время как политический баланс на Мантикоре был нарушен. В особенности с тех пор как экс-графиня Тор возглавила то, что осталось от Либеральной партии Мантикоры.
Из за этого партия стала еще более "колючей" с неприятием подумала Елизавета. И не только там где затронута внутренняя политика.
"Кэти.", — произнесла королева, протягивая руку через стол.
"Ваше Величество.", — ответила Монтень, пожав протянутую руку, и королева мысленно фыркнула. Никто никогда не мог обвинить Кэтрин Монтень в нехватке дерзости, но, по-видимому, она демонстрировала свои лучшие манеры этим утром. Не смотря на ее сложившийся публичный образ, Елизавета видела настороженность и беспокойство в ее глазах, и формализм ее приветствия показывал, что Монтень знала о том, на какой тонкий лед они вступали.
Конечно она знала. Она могла быть сумасшедшей, и Господь уж точно позабыл снабдить её при сборке, хоть чем нибудь, похожим на заднюю передачу, но она была в числе умнейших людей Старого Звёздного Королевства. Даже если она получала извращённое удовольствие, притворяясь, что это не так.
"Я сожалею, что мое приглашение не состоялось в более приятных обстоятельствах", — сказала Елизавета вслух, указывая на ожидающее кресло, когда Монтень отпустила ее руку. И губы экс-графини чуть-чуть дрогнули.
"Так же как и я", — ответила она.
"К несчастью", — продолжила Елизавета, садясь обратно в свое кресло, — "У меня не было особого выбора. Как несомненно ты уже догадалась."
"Ох, тебе нужно было сказать это.", кисло ответила Монтень. "Я нахожусь в осаде репортерами всех возможных изданий с тех пор, как это случилось."
"Неудивительно. И все грозит стать еще хуже, прежде чем начать становиться лучше… если вообще когда-нить станет лучше." сказала Елизавета. Она дождалась, когда Монтень сядет в свое кресло, и покачала головой.