"Это… значит довольно много для меня, Бет". Голос Монтень был также тих, как и у Элизабет. "Имей в виду, я знаю, что ты не собирается менять что-нибудь в своей политической позиции, но это много значит".
"Хорошо". улыбка Элизабет стала шире. "А сейчас, тогда я могу я просить тебя о личном одолжение моей персоне, как Королева Мантикоры?"
"Какого одолжения?"
Тон Монтень и выражение лица стали осторожны, и Элизабет усмехнулась.
"Не волнуйся! Я не собираюсь наносить удар исподтишка, говоря тебе, какой ты прекрасный, бесстрашный человек, Кэти". Она покачала головой. "Нет, я думала о том, что эта новость поразит систему Хевен примерно через полторы недели, и я с содроганием думаю о влиянии, которое это будет иметь на переговорах герцогини Харрингтон с администрацией Причарт. Я уверена, что это будет иметь последствия со всеми нашими союзниками, конечно, и слава Богу, мы по крайней мере консультировались с ними — в отличие от определенных экс-премьер-министров — прежде, чем мы начали переговоры в этот раз, но я больше озабочена реакцией Хевена. Так что я бы очень оценила твой поступок написать то, что ты только что сказала мне, или, так много о нем, как ты считаешь, могла бы поделиться с герцогиней Харрингтон, по крайней мере, для меня, чтобы сообщить ей полную историю вопроса."
"Ты хочешь, чтобы я сказала герцогине, что Антон на самом деле был на Мезе?"
Было что-то немного странное о тоне Монтень, подумала Элизабет, но королева просто пожала плечами и кивнула.
"Между прочим. Могло бы очень помочь, если бы у нее была такая информация в глубине подсознания. И я полагаю, что двое из вас знают друг друга, не так ли?"
"Достаточно хорошо, на самом деле," признала Монтень. С тех пор как я вернулась домой на Мантикору, то есть."
"Ну, в таком случае, мне, наверное, не нужно говорить тебе, что она имеет железное чувство чести", сказала Элизабет. "В самом деле, иногда я думаю, ее родители должны были иметь предвидение или что-то в этом роде, когда они выбрали ей имя! Во всяком случае, уверяю тебя, она никогда даже не будет рассматривать разглашение чего-либо, что ты сможешь ей сказать без твоего особого разрешения."
"Если вы уверены в ее благоразумии", — сказала Монтень в том же своеобразном тоне", что достаточно хорошо для меня." Она улыбнулась. "Я пойду напролом и напишу это для вас, и я уверена, что она не скажет об этом никому ни слова."
Глава 15
"Альфа переход через два часа, сэр"
"Благодарю, Саймон".
Капитан-лейтенант Льюис Дентон и сам знал об этом, но традицию устой передачи сообщения еще никто не отменял. Он улыбнулся знакомой мысли, но его улыбка быстро исчезла, как только он посмотрел на человека в штатском, сидящего в кресле помошника тактика Грегор О Шогнесси не пытался скрыть свое напряжение, но Дентон не обвинял его в этом. Кроме того, это не значило что его собственное поверхностное спокойствие могло кого либо одурачить, даже если правила игры требовали, чтобы все — включая его самого — притворялись что могло.
Он взглянул на дисплей показа даты/времени. Прошло семьдесят четыре стандартных дня, по часам Вселенной в целом, с тех пор как КЕВ Реприза ушел от Шпинделя в Системе Майерс, штаб квартиры Управления Пограничной Безопасности в Секторе Мадрас. Разумеется, это не было так долго для экипажа Репризы, учитывая что они потратили всё это время, чтобы мчаться через гиперпространство на семидесяти процентах скорости света. Но все-равно у них ушло чуть больше пятидесяти трёх стандартных дней, согласно их собственным часам, и конечная цель их долгого путешествия казалась далекой, намного дальше чем точка отправления.
"Ещё кофе, мэм?"
Мишель Хенке подняла глаза на ни тихий вопрос и согласно кивнула. Мастер Стюард Биллингсли наполнил ее чашку, быстро оглядел стол, долил чашку Майкла Оверстегена, и удалился. Мишель с улыбкой посмотрела ему вслед, затем вернула свое внимание офицерам сидящих вокруг стола во флагманском конференц зале КЕВ Артемида.
"Ты что-то сказал, Майкл?"
"Я сказал, миледи, что подставлять себя под Аполлон представляется мне совсем немного самоубийственным."
Он улыбнулся ей, хотя это заметил бы только тот, кто хорошо его знал, Мишель распознала огонек глубоко внутри его глаз. Не каждый подчинённый флаг офицер, который был так полностью (каждый мог бы почти, она признала, говорят бесстыдно), огорошенный системой вооружения, которой не должна была обладать другая сторона, сочтет опыт забавным. К счастью, у Оверстегена, по крайней мере, было чувство юмора.