— Отличный бинокль, — похвалил он.
— Вы тоже так считаете? — произнес Мотли. — Думаю, меня можно назвать почти что экспертом по биноклям, а этот — лучший из тех, что я когда-либо встречал. У него удивительно широкое поле обзора и отличная разрешающая способность. Посмотрите внимательно на кота в саду у доктора Бэбба. Видите, мистер Мейсон, с чем он там играет?
Мейсон направил бинокль на кота.
— Это кот доктора Бэбба? — спросил адвокат.
— Нет, это кот еще одних соседей, мистера и миссис Гровер Уолней, — сказала миссис Данкирк. — Они живут на запад от дома доктора Бэбба. Мы о них мало что знаем. Они настроены не очень-то по-соседски. Полагаю, они вполне нормальны, только излишне замкнуты на себе самих.
— Кажется, кот поймал рыбу, — сообщил Мейсон.
— Ну так как, что вы теперь скажете, прав я был или нет? — обрадованно произнес мистер Данкирк. — Впервые кот поймал одного из этих серебристых карасей, но одному Богу известно, сколько времени он провел возле пруда, дожидаясь, когда ему повезет.
— Кот потратил на это много времени?
— Да. Соседский кот — настоящий охотник, — объяснила миссис Данкирк. — Его буквально заворожили эти серебристые караси. Он сидел в саду на берегу пруда долгие часы. Обратите внимание, как доктор Бэбб спланировал и разбил свой сад. Я думаю, сейчас он выглядит по-настоящему изысканно.
— Доктор Бэбб ничего не планировал, — поправил жену Мотли Данкирк. — Все сделал его помощник, Дон Дерби.
— Ты прав, руками работал Дон Дерби, — согласилась она. — Дон — прирожденный труженик. Он все время занят каким-нибудь делом. Так было и с вытянутым газоном, который был слишком маленьким, чтобы называться лужайкой, а Дон взял, да и соорудил прекрасный садик с прудом для серебристых карасей, с маленьким искусственным водопадом, бегущим меж декоративных скал. Обратите внимание, мистер Мейсон, все камни имеют разные цвета и оттенки. Дон Дерби привозил их из разных частей страны. Как только Дону удавалось уехать на несколько дней, он привозил домой настоящую коллекцию камней. Ему нравится выезжать в пустынные места на изыскания…
— Минералов? — спросил Мейсон.
— Нет, не минералов. Просто на поиски обломков скал. Не думаю, что он в состоянии отличить один минерал от другого, но я больше чем уверена, что многие куски действительно представляют ценность. Некоторые из них тяжелые, как свинец. К примеру тот, что он привез домой из последней поездки. Когда это было, Мотли? Примерно с месяц назад?
— Скорее всего, так, — подтвердил ее муж.
— Я понимаю, вы хотите узнать, что же произошло, мистер Мейсон, — вспомнила миссис Данкирк, — и, Боже Правый, я знаю, насколько вы занятой человек. Я читала о многих ваших делах. Вы просто блестяще их проводили!
Мейсон настороженно улыбнулся.
— Обычные дела, — заметил Данкирк. — Он за долгие годы практики просто наловчился делать их блестящими.
— Знаешь что, Мотли, не мешай-ка мне рассказывать, — строго произнесла миссис Данкирк, — а иначе наши гости никогда ничего так и не узнают.
Делла Стрит открыла записную книжку, и ее рука с карандашом зависла над страницей.
— Полицейские попросили меня как можно точнее определить время, — начала миссис Данкирк, — но мне крайне сложно сделать это с точностью до минуты. Мне пришлось из мелких фрагментов составлять единую картину. Над крыльцом дома доктора Бэбба горела лампа. Какое-то время я сидела здесь вместе с Мотли. Он напечатал первую партию фотографий и с нетерпением отправился печать вторую. Он спустился вниз, в свою лабораторию. Это произошло где-то примерно в восемь пятнадцать. Я в тот момент решила, что неплохо было бы выпить чашечку горячего шоколада. Я пошла на кухню и приготовила напиток, а затем вернулась, чтобы, сидя в кресле перед окном, потягивать шоколад и наслаждаться видом из окна. Так что я вернулась к окну примерно в восемь-тридцать. Конечно, я могу судить лишь приблизительно.
Она на секунду замолчала. Смолкло и пианино, но почти мгновенно заиграло вновь — джазовую тему сменил классический этюд. Миссис Данкирк тут же пустилась в объяснения:
— Это моя племянница Гертруда. Она приехала погостить и поживет у нас еще несколько недель. Молодежь в наши дни — сущее наказание. Она ни минуты не может просидеть спокойно. Ой, она ужасно расстроится, когда узнает про кота и серебристого карася. Ей так нравятся эти рыбки. Она может долго-предолго сидеть возле бассейна и кормить с руки рыбок. Вернее, еще несколько дней и она несомненно приручила бы их.
— Сколько лет вашей племяннице? — поинтересовался Мейсон.
— Шестнадцать.
— А она ничего не видела прошлым вечером?
— О, Боже, нет! Она находилась в глубине дома и играла на пианино.
— Она играет очень хорошо, но в то же время… в ее игре ощущается механический ритм.
Миссис Данкирк рассмеялась и объяснила:
— Конечно же, он есть. Это механическое пианино. Это одно из самых дорогих сокровищ Мотли, настоящий антиквариат. Старинное устройство, работавшее с помощью э-э… кузнечных мехов и ленты перфорированной бумаги. Но Мотли заменил старинные внутренности на электромотор. У него ведь настоящее хранилище старинных вещей. Боже мой! Иногда мне кажется, что Гертруда испортит пианино. Она сидела возле него весь прошлый вечер и прекратила играть только после полуночи.
— Мы можем с ней поговорить? — спросил Мейсон, и комната тут же погрузилась в напряженно-гнетущую тишину. Мотли Данкирк прокашлялся и произнес:
— Не думаю, что это целесообразно. Она ничего не видела.
— Она невероятно застенчива, — пояснила миссис Данкирк.
— Легко расстраивается и сильно нервничает из-за любой мелочи, — подхватил мистер Данкирк.
И вновь наступила бьющая по ушам тишина.
— Давайте-ка вернемся к моему рассказу, — вспомнила миссис Данкирк. — Так на чем бишь я остановилась?.. Ага, я начала вам рассказывать об этой девушке. Ну конечно же. Я увидела, как молодая девушка идет по улице. Понимаете, было уже достаточно поздно. Я увидела ее и подумала, что такой молодой женщине не стоило бы гулять без сопровождения так поздно. А потом я с удивлением подумала, а кто она такая? Я сразу отбросила мысль, что она живет где-то по-соседству. Мне нечего было больше делать, как только смотреть, поэтому я взяла бинокль с кофейного столика, он всегда лежит у нас на кофейном столике, чтобы его удобно было брать, и стала досконально изучать ее. И вот тогда-то она свернула к дому доктора Бэбба. Я хорошо успела рассмотреть ее, пока она стояла на крыльце под лампой. На ней был серый жакет из шотландки с голубовато-зеленой гофрированной блузкой и… коричневые туфли. Ага, и серая юбка. Волосы у нее — темно-каштановые. Цвет глаз я не разглядела. Шляпки не было…
— Одну секунду, — прервал Мейсон, — был ли у нее с собой какой-нибудь чемоданчик или сумочка? Или что-либо еще, когда она входила?
— Сейчас я не в силах восстановить картинку совершенно ясно, но я не думаю, что у нее с собой что-то было. С полной уверенностью я заявить не могу, просто говорю, как помню. Вот когда она выбегала из дома, у нее с собой ничего не было.
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Итак, молодая женщина вошла в дом. Прошло совсем немного времени, и я услышала стук и грохот. Сначала я даже не могла сориентироваться, откуда доносится звук. Я крикнула Мотли, чтобы он проверил, все ли у нас нормально, но он сидел внизу, за закрытой дверью и не слышал меня. И тут же женщина начала кричать. Она закричала дважды. Я дождалась, когда крик стихнет и тут же бросилась к телефону вызывать полицию. К этому времени я знала наверняка, что крики доносятся из дома доктора Бэбба. Я сообщила дежурному, что из дома доктора Бэбба доносятся звуки борьбы, звон разбитого стекла, а также крики какой-то женщины.
— Что дальше? — спросил Мейсон.
— Дальше… Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.
— Не к окну? — переспросил Мейсон.