- Пен! Когда ты будешь сыт ею по горло, то пожалеешь, что не позволил мне взять это дело в свои руки.
- Я не такой, как ты. Мы совсем непохожи друг на друга. Мне никогда бы не пришло в голову развести такую канитель только ради того, чтобы уехать на несколько дней от жены. Звонить мне по междугородному телефону, сочинять небылицы о какой-то рекламе, мчаться сюда ночным поездом... Боже милостивый! Ну и жизнь ты себе устроил.
- Докажи, что твоя лучше.
- Может, и не лучше, а все же не такая, как твоя. Ты даже ни разу внуков своих не видел, вот до чего ты дожил. И не увидишь, пока они не станут достаточно взрослыми и ты уже не сможешь на них повлиять.
- Это тебе молодой Хиббард сказал?
- Неважно, кто сказал, но это - правда. Твой собственный сын не хочет подпускать тебя близко к своим детям. За многое тебе придется ответить, мой друг.
- Перед кем?
- Возможно, перед богом.
- Надо же. Это ты тоже от Хиббарда слышал? Или сам придумал? Как видно, вы с Хиббардом нашли общий язык.
- Хиббарду нечего тебя бояться.
- А тебе?
- Я боюсь не за себя, а за ту, которую люблю. Но если ты ее обидишь, Джордж, то тебе самому придется бояться меня. Я не шучу.
Джордж сложил кончики пальцев и посмотрел в окно.
- То, что твой друг мистер Хайм сказал по поводу твоих брачных дел, относится и к нам с тобой. Если ты так убежден, что я - главный злодей, тогда нам следует обратиться к адвокатам. Но, как сказал мистер Хайм, если ты возьмешь свою половину капитала, а я свою, оба мы станем много беднее. Так что же ты намерен предпринять?
- Это я еще должен обдумать, - ответил Пен.
- Правильно. Не поддавайся импульсу. Меня привел сюда импульс, и полчаса назад я был уверен, что это благой импульс. А теперь вот не знаю. Тем не менее я здесь. Ты пока все обдумай. Большую часть дня я буду появляться и исчезать, а вечером меня можно найти в "Карстейрсе". А теперь извини, я спешу к Чарльзу Боуму. Да! Намерен ли ты рассказать мисс Стрейдмайер о нашем разговоре? Она вызвалась мне постенографировать, но если ты проболтаешься, то может получиться весьма неловко.
- Я пощажу ее.
- Ты такой хороший человек, Пен. Не в пример твоему старшему брату.
- Иди ты к...
- Зачем же так.
Двуличие молодого Престона Хиббарда оказалось неожиданным и требовало ответных действий, но сначала надо было заняться Мэриан Стрейдмайер. Мэриан Стрейдмайер и тем обстоятельством, что ей не хотелось уходить из его кабинета. Джордж снял трубку и вызвал ее к себе.
- Я ехал в Нью-Йорк с одной-единственной целью, - объявил он.
- Вот как! С какой же?
- Потом скажу.
- Когда потом?
- Ну... в шесть часов, у вас дома.
Она покрутила головой.
- Нельзя.
- Что ж, очень плохо. Значит, я напрасно ехал.
- Надо было позвонить мне вчера.
- У меня это вышло неожиданно. Я не застал бы вас на работе.
Она помолчала.
- Попробую что-нибудь придумать. Вы будете здесь во второй половине дня?
- Да, после обеда.
- Я попробую, - повторила она.
Его подмывало сказать, что он знает, как она собирается выкрутиться, но он удержался. Важно было то, что внутреннее побуждение, заставившее его приехать, находило в ней отклик.
Значит, решил про себя Джордж, этот порыв, которому он поддался, обещает дать столь нужные ему плоды, хотя и может повлечь за собой некоторое ухудшение отношений с Джеральдиной и, возможно, серьезные осложнения с Пеном. Однако то, что удается слишком легко, не приносит удовлетворения. Хотя двуличие Хиббарда и раздражало, но лучше уж оно, чем роль оригинала в бостонском обществе. Оригиналов в Бостоне и без того достаточно.
Он встретился с Чарли Боумом в ленч-клубе, помещавшемся в одном из старых небоскребов. Это было скучное место, да и Чарли Боум был человек скучный. Но он достаточно поволновался утром и теперь радовался, что в ближайшие полтора часа от него не потребуется затрат умственной энергии.
Когда они заказали обед, Чарли сказал:
- Ну, дела наши идут хорошо.
- О, я читал все ваши письма и, кроме того, разговаривал с Рингуоллом.
- Неглупый парень этот Рингуолл. Во всяком случае, понимает, что может значить для него это предприятие.
- Вот на это мы и должны сделать упор, - сказал Джордж.
- Я не совсем вас понимаю, Джордж, - сказал Чарли.
- На этой стадии игры нам нужен человек, способный отдаться нашему делу целиком. У нас с вами есть и другие дела, так сказать, другие утюги на других углах. Я, например, уже не испытываю того энтузиазма, что вначале. А вы?
- До некоторой степени и я тоже. Никто из нас не является специалистом по кондитерскому делу. Лично мне все равно, чем торговать - конфетами или удобрениями. Лишь бы прибыль была.
- Точно. Но нельзя допускать, чтобы эти предательские мысли возникали у Рингуолла. Я все думаю: не помахать ли у него перед носом несколькими морковками? Ему нужен стимул.
- Я бы подождал немного. Пока нет надобности, - сказал Чарли.
- Возможно. Вы видитесь с ним гораздо чаще меня. Но не ждите, пока он почувствует потребность в стимуле. Постарайтесь предвидеть ослабление энтузиазма.
- Сколько бы вы ему предложили?
- Он сейчас сколько зарабатывает?
- Кажется, что-то около двадцати тысяч в год, - ответил Чарли.
- Когда у нас будет штатный заведующий отделом рекламы, конечно, положим ему двадцать пять тысяч, не считая премиальных за выпуск продукции, не так ли?
- Не знаю. Думаете, положим?
- Так ведь надо, - ответил Джордж. - На этого человека ляжет главная тяжесть. Конфеты-то всякий может делать. Намешайте помадки, добавьте немного изюма - вот вам и продукт. Но этому продукту надо дать название и заставить людей покупать его. Между прочим, неплохие конфеты получились бы из помадки с изюмом. Потом можно будет испробовать. Не исключено, что получится даже лучше, чем то, что у нас есть.
- Это вам сейчас пришло в голову?
- Сию минуту.
- Я уже почти ощущаю вкус этой конфеты.
- Неплохо, а? Кто знает, возможно, мы расширим наше предприятие еще до того, как продадим первую конфету. И тогда нам потребуется дополнительный капитал. Что вам известно о братьях Глассман?