Джек Харборд был настолько же праведным, насколько Эзра Дейвенпорт грешным. Просто не верилось, что человек, доживший до девятнадцати лет, мог оказаться до такой степени нравственно чистым, как трудно было поверить и тому, что Дейвенпорт оказался в этом возрасте столь искушенным. Харборд был не только богат, благовоспитан и хорошо одет, но ему богатство и образование явно пошло на пользу: можно было не сомневаться, что Джек Харборд никогда не воспользуется своими преимуществами в дурных целях. Он был высок, белокур, прекрасно сложен и, когда его выдвинули в старосты группы, был избран единогласно; этому успеху способствовали - едва ли не исключительно - неизменная улыбка и, казалось, неистощимое желание помогать людям.
- Очень хороший человек этот Харборд, - сказал О'Берн. - Хорош с головы до пят. Никаких изъянов, ни пятнышка. Не то что мы с тобой. Наверно, у него даже молочных зубов не было - родился сразу с постоянными, хороший, хороший человек наш Джек.
- Но это так и есть. Почему ты иронизируешь? - сказал Джордж Локвуд. Разве он не лучше Дейвенпорта?
- Он менее надежен.
- Менее надежен, чем Дейвенпорт? Ты с ума спятил.
- Да как же можно доверять такому хорошему человеку? Дейвенпорту я доверю, ибо заранее знаю, что этот паршивец может выкинуть. А за таким чертовым святошей, как Харборд, нужен глаз да глаз. Будь у него возможность, он бы меня повесил. Но этого тебе не понять.
- Тогда объясни.
- Подожди, сам увидишь. И объяснять не придется. Веревку мне на шею он не нацепит, но и на голос его я рассчитывать не могу. Хотя сам я голосовал за него.
- Почему же?
- Чтобы не было разброда. Харборд знает, сколько студентов в нашей группе, и потеря даже одного голоса может лишить его сна. Из него получится сильный староста, преподаватели будут с ним считаться. Но если он узнает, что его не все любят, это вселит в него неуверенность. В душе он - презренный, несчастный трус. Избави меня боже от таких людей, как он.
Прошло какое-то время, и Харборд предостерег Джорджа Локвуда насчет О'Берна.
- Не бывай с ним слишком часто на людях, Джордж. В клубах считают, что если ты водишь тесную дружбу с тем, кого в клуб не примут, то и сам не будешь полноценным членом.
- Разве О'Берна не примут?
- Если и примут, то, видимо, только в клуб его брата. Но ни в один из тех, куда мы с тобой хотим вступить. Твой отец состоял в "Зета Пси". Теперь таким же стал "Плющ". Так что будь осмотрителен, Джордж. Когда тебя примут, можешь встречаться с ним сколько хочешь, но сейчас послушайся моего совета.
Об этом разговоре Джордж Локвуд ничего О'Берну не сказал: не то чтобы он побоялся огорчить приятеля, а скорее не хотел признать, что мнение О'Берна о Харборде оказалось правильным. Колючая насмешливость - не очень приятная черта, и через несколько недель после разговора с Харбордом Джордж почти прекратил дружбу с О'Берном.
Правда, он виделся с ним довольно часто, но от встреч на людях старался воздерживаться.
- Так что же ты выбрал, Джордж? Уже решил?
- Что решил?
- Как что? Да то единственное, что мы здесь для себя решаем. "Плющ"?
- Об этом не принято говорить.
- Знаю. Только это и слышу. С кем ни заговоришь на эту тему, все отвечают одно и то же.
- Если будешь ходить и говорить, то можешь и в дураках остаться.
- О, для меня это не проблема. У моего брата Кевина спина широкая. Если, сидя на ней, я туда не въеду, значит, ничто не поможет. Кевин ведь бешеный. Если мне не предложат вступить в его клуб, он уйдет оттуда. Конечно, не из братской любви ко мне. Нет. Но у нас есть еще младший брат, и Кевин хочет, чтобы он поступил в Принстон, Джерри предпочел бы Йель, и если клуб Кевина меня отвергнет, то он сюда не пойдет. Таким образом, я оказываюсь как бы посредине, и мне беспокоиться нечего. Все зависит от Кевина. А вот у тебя - проблема другого рода.
- Разве у меня есть проблема?
- Конечно. Но если ты не хочешь на эту тему говорить... Я думал, что ты выскажешься и тебе же станет легче.
- У меня тоже есть младший брат. Он в школе святого Варфоломея.
- Сколько ему лет?
- Он на четыре года младше меня.
- На четыре года. Может, он еще захочет в Йель, или в Гарвард, или в Пенсильванский университет.
- Нет, он пойдет сюда.
- Независимо от того, будешь ты в "Плюще" или не будешь?
- Зависимо.
- Так. Значит, даже назвать клуб не хочешь. Это - признак хорошего тона, Джордж. У Джека Харборда, видно, учился.
- А ну тебя к черту.
- Очень хороший тон. Тебя примут в "Плющ", Джордж. Можешь спокойно на это рассчитывать. Сегодня вечером играем в покер в комнате Чэтсуорта. Ты придешь?
- Нет.
- Поверю в долг.
- Я и сам поверил бы тебе в долг, да заниматься надо. Ты когда-нибудь занимаешься?
- Иногда. По утрам. В школе я занимался только днем, поэтому привык вставать рано. Не скажу, что мне это нравится, а привык... Да, вот что я хотел бы тебе посоветовать.
- Что?
- Ты не очень-то якшайся с Дейвенпортом. Тем более перед выборами в клубы. Он не платит карточных долгов. Во всяком случае, мне не платит. Кроме того, ребята намекали, что кое-кому он задолжал еще в прошлом году. Когда начнутся выборы, этот вопрос всплывет, а тебе ни к чему давать людям повод думать, будто вы с ним - закадычные дружки. Дружба со мной - тебе тоже не помощь, Джордж, но меня, по крайней мере, никто не может упрекнуть в том, что я не плачу долгов.