Ричмонд ловко перевел разговор на Острандера:
— Вы говорили, он интересуется живописью?
— Живописью и коровьими колокольчиками.
— А что такого особенного в колокольчиках?
— Так сразу не заметишь, если специально не изучать их, — пояснил Роб. — Швейцарские колокольчики для коров — очень яркая примета местного быта. Когда стадо передвигается, они издают мелодичные музыкальные звуки; у Острандера неплохая коллекция колокольчиков.
— Я не знал. Ну, лежи и ни о чем не думай, — сказал Ричмонд, переходя на «ты». — Давай-ка я укрою тебя пледом. Тебе будет тепло и уютно. Если захочешь почитать, вот книга. Тебе сейчас главное набираться сил. Так значит, он везет с собой коллекцию колокольчиков?
— Именно. И все колокольчики — с разными тонами звучания.
— А где они сейчас?
— Наверное, сдал в багаж. Но мог взять и в каюту.
— Очень интересно, — задумался Ричмонд, — но я не хотел бы показаться ему навязчивым, особенно если он собирается использовать коллекцию в качестве наглядного пособия на лекциях. Кстати, Трентон, а как называлась гостиница, где вы останавливались?
— Не помню. Она была неподалеку от Интерлакена.
Вот и все…
— Да, да, понимаю. Ты упоминал, где она находится.
Я думал, ты припомнишь название.
— Нет, не помню.
— Ты говорил, там случилось какое-то горе?
— Верно. Женщина, владелица гостиницы, умерла, отравившись поганками.
— А ты, случайно, не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о симптомах ее недомогания?
Трентон поморщился и сказал:
— Нет, но представляю, что она должна была чувствовать. Не думаю, что мне захочется когда-нибудь обсуждать подробности пищевого отравления.
— Да уж! — Ричмонд заботливо поправил плед, которым он укутал ноги Роба, и вышел из каюты.
Он вернулся через час и привел с собой невысокого, но хорошо сложенного мужчину, чьи проницательные черные глаза оценивающе смотрели на Роба Трентона.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ричмонд.
Трентон улыбнулся:
— Гораздо лучше, но слабость еще не прошла.
— Это доктор Герберт Диксон, — представил гостя Харви Ричмонд. — У доктора кое-какие проблемы. Я решил, может быть, ты поможешь.
— Вы доктор? — переспросил Трентон, пожимая Диксону руку.
— У меня диплом медика, — ответил Диксон, — но я специалист в необычной области. А сейчас, знаете ли, возникли сложности с моим псом. Насколько я понял, вы занимаетесь дрессировкой собак. Может быть, сумеете помочь?
У Трентона заблестели глаза:
— В чем же дело?
Это немецкая овчарка, — начал доктор Диксон, взглянув на Ричмонда. — Я купил ее у одного англичанина, который, по-моему, был очень привязан к псу. Собака, как я понял, очень дисциплинированна, но англичанин, живший на континенте, был вынужден вернуться домой по финансовым соображениям, связанным с курсом продажи валюты. Он признался, что просто не может позволить себе содержать собаку в Великобритании. Честно говоря, животное мне понравилось…
— Где пес сейчас? — спросил Трентон.
— На верхней палубе. В клетке… признаюсь, он доставляет мне немало хлопот.
— В чем это выражается?
— Он терпеть меня не может, рычит, скалит зубы, ведет себя весьма агрессивно. Он бросается на людей, которые говорят с ним или пытаются погладить. Если бы не «строгий» ошейник, на меня уже пару раз могли бы подать в суд за причиненный ущерб.
— Сколько длился процесс смены хозяина?
— Что вы имеете в виду?
— Сколько времени вы дали собаке, чтобы она привыкла к вам?
— Ах это, — вздохнул доктор Диксон. — Старый владелец считал, что будет лучше, если не затягивать расставание. Он велел псу идти со мной, убедился, что он исполняет мои команды, и в тот же день улетел в Англию.
Трентон откинул плед, нащупал ногами ботинки.
— Я хотел бы взглянуть на него.
— Я был бы только рад, но должен предупредить — он очень свиреп с незнакомыми людьми. Я даже боюсь выгуливать его по палубе. Чем больше с ним возишься, тем злее он становится.
— Так и должно было быть, — пояснил Роб. — Как его зовут?
— Лобо.
— У вас есть поводок?
— Конечно.
— Выведите его на корму, туда, где бассейн. Привяжите веревку к концу поводка, чтобы привязь получилась длинной, и в точности выполняйте мои указания.
— Я не думаю, что стоит выгуливать его на длинном поводке. Он может укусить…
— Обязательно привяжите веревку к поводку. Но не отпускайте его с короткой привязи, пока я не разрешу.
Держите его за ошейник. Увидимся возле бассейна.
Роб Трентон вышел на палубу и обнаружил, что на самом деле сил у него гораздо меньше, чем он предполагал. Он с большим трудом преодолевал последствия заболевания. Впрочем, он решил, что работа с собакой взбодрит его.
Утром была небольшая качка, воду из бассейна слили. Шезлонги убрали, а поскольку купающихся не было, палуба пустовала. Небо затянули тучи, ветер хотя и стих, но по морю бежали волны, отчего теплоход заметно качало.
Роб Трентон подождал появления Харви Ричмонда и доктора Диксона; Ричмонд шел на безопасном расстоянии, а Диксон держал пса на парфосном ошейнике.
Роб сел на палубу, убедившись, что вокруг него достаточно места для тренировки пса.
— Держите пса крепче! — приказал он. — Пройдите мимо меня. Держите его с противоположного бока от меня.
Доктор Диксон с собакой медленно пошел вперед.
— Прогуливайте его вокруг меня, — велел Роб.
Пес, увидев сидящего Роба и почуяв его жесткие команды, оскалил клыки, зарычал и натянул поводок.
— Кажется, он не желает идти ко мне, — сказал Трентон.
— Это потому, что он у меня с противоположного бока, — заметил Диксон, — но если я возьму поводок в другую руку и мы пройдем мимо, он бросится…
— Нет, нет, — торопливо перебил его Трентон. — Не надо. Мне совсем не хочется, чтобы он набросился на меня.
Улыбка доктора Диксона должна была означать, что тот, кто боится собак, никогда ничему их не научит.
— Я не боюсь пса, — поспешил уверить его Роб. — Но я не хочу, чтобы он бросался на меня… пока еще рано. Продолжайте водить его мимо меня. Не кружите. Просто ходите туда и обратно. Постепенно увеличивайте длину поводка.
Трентон изучал пса. Это была крупная немецкая овчарка, на лбу, между глаз, у нее залегла складка, значит, животное нервничало. Густая шерсть была тусклой, без блеска — денежные затруднения ее прежнего хозяина сказались на рационе собаки, что привело к частичному авитаминозу.
Роб Трентон выждал благоприятного момента и вдруг обратился к Диксону:
— Отлично. Передайте мне конец веревки, привязанной к поводку. Потом отойдите в сторону.
— Вы хотите сказать…
— Прошу — веревку! — твердо повторил Роб.
— Боже правый, он бросится на вас и…
— Быстрее, пожалуйста! — резко сказал Трентон. — Веревку!
Доктор Диксон бросил ему конец веревки.
— Теперь уходите.
Пес, оказавшись неожиданно привязанным к незнакомцу, сидевшему на палубе, дернул поводок, натянув веревку.
— В чем дело, Лобо?
Собака зарычала, скаля зубы.
Трентон рассмеялся и заговорил с псом:
Тебе придется привыкать ко мне, приятель. — Он отвернулся от пса и обратился к Харви Ричмонду, который издалека с интересом наблюдал за происходящим. — Сам видишь, что с собакой, — произнес он совершенно спокойно. — Пес тоскует по прежнему хозяину. Очевидно, он впервые на теплоходе, но осознает, что находится в открытом море и нет никакой возможности доплыть до дому. Естественно, он встревожен и раздражен. Его надо успокоить и обращаться с ним как можно ласковее. — Внезапно он снова повернулся к собаке: — Ведь так, старина Лобо?
Пес продолжал тянуть поводок.
— Ко мне, Лобо! — приказал Трентон.
Пес оскалился.
— Я сказал, ко мне! — строго повторил Трентон.