— Съешь лимон.
— Зачем мне лимон? — Удивленно переспросил сыщик, купившись на старую подначку.
— Да рожа чересчур довольная. — Рассмеялся Алексей. — Женька спит?..
Друзья еще раз обсудили происшедшее и пришли к выводу, что на Николая кто-то имеет пребольшой зуб. Действуют нагло, но не профессионально, возможно, вроде приятного с полезным: не убить — так напугать, не догнать — так согреться. Что касается инцидента в подворотне, это, скорее всего, случайность. Просто разбойники, сосредоточившись на жертве — мужчине, не приняли во внимание его спутницу. Арчи считал, что его поспешное исчезновение с моста преследователи совсем не обязательно могли связать с тем, что их обнаружили. Просто влюбленным захотелось поехать в какое-нибудь увеселительное заведение. «Если бы они рассчитывали, что их могут «срисовать», то подстраховались бы, — рассудил Николай, — только не пойму, где они мне сели на хвост». Просчитав буквально по минутам весь предыдущий день, друзья решили, что сыщика поджидали именно у Эрмитажного театра, а вычислить его появление там можно было или случайно (это в расчет не принималось), или, прослушав дневной разговор Алексея с Арчи по телефону, находившемуся в агентстве.
— Надо проверить твою контору на «вшивость», — предложил Нертов, — а кроме того, посмотреть хорошенько телефонную коробку на лестнице и снаружи — не пасется ли кто рядом, где-нибудь в неприметной машине, с микрофоном направленного действия.
В любом случае возвращаться домой Николаю пока не следовало.
— Ладно, живите пока у меня, а собаку твою я как-нибудь притащу — она меня знает, — пообещал Алексей.
— Знает, но не пойдет без команды, да и из дома может не выпустить, — возразил Арчи, — поэтому мне придется ехать с тобой.
«Никуда ты не поедешь». — Прозвучало вдруг над ухом. Это Женька, прокравшись по квартире, услышала последнюю часть разговора и, естественно, бесцеремонно вмешалась в него: «Во-первых, доктор сказал, что тебе нужен только покой, — на что Алексей только усмехнулся, еще раз оценив внешний вид товарища, — во-вторых, если кого-то и будут подкарауливать там, то только тебя, а в-третьих, мне надо забрать кое-какие вещи. Поэтому на Петроградскую должна ехать именно я».
Из двух зол — ссориться с Женевьевой или подвергать ее пусть минимальному, но риску, выбрали меньшее, то есть — отправить в квартиру на Петроградской, тем более, по сути, Женька была абсолютно права. Конечно, ее одну никуда не пустили, но после недолгих препирательств она милостливо согласилась ехать за вещами и собакой в сопровождении Нертова, которого обязалась во всем слушаться.
Старый дом, затерявшийся где-то между Большой Пушкарскй и улицей Мира, в котором жил Николай, находился в паре кварталов от переулка, где Алексей оставил свою машину. Они прошли, не торопясь с Женькой до нужной улицы, осторожно посматривая на припаркованные машины, добрались до двора, поросшего кустами сирени. Во дворе тоже было все спокойно. Даже у гаражей не копошился никто из автолюбителей. Алексей неспеша следовал с Женевьевой к подъезду. Вдруг он напрягся, увидев, что из парадной тянется след буро-красного цвета, будто оттуда кто-то выбрался с сильным кровотечением.
Нертов, проверив за поясом рукоятку пистолета, шагнул в подъезд первым. На счастье, свет горел. Кровавый след тянулся по лестнице наверх. Или — сверху вниз, по крайней мере, по форме подсохших подтеков определить это было трудно. Алексей, начал осторожно подниматься. Лифтом он решил не пользоваться, зная, что в случае засады это — идеальная ловушка. Следом неслышно ступала Женевьева, тоже оценившая опасность ситуации. След обрывался у квартиры Арчи, дверь в которую оказалась чуть приоткрыта. На филенке Нертов увидел ясные следы отжима. «Говорил же Кольке — поставь хотя бы металлическую накладку», — почему-то подумал Алексей. Приложив палец к губам и велев Женьке жестом прижаться к стене, он достал оружие и, резко распахнув дверь, влетел внутрь квартиры.
Такого он не видел уже несколько лет: вся прихожая была залита кровью. Тумба, на которой стоял раньше телефон, лежала на боку посреди помещения. Рядом с ней валялся самодельный, очевидно, «зоновский», тесак. Здесь же, на полу, среди осколков разбитого трюмо, Алексей успел заметить несколько огрызков, напоминающих импортные сосиски «хот-дог». Но это были не пищевые отбросы, усиленно свозимые в Питер предприимчивыми западными, а в последние годы преимущественно отечественными бизнесменами. Это были пальцы. Настоящие. Человеческие.