Анохин представил над собой оскаленные челюсти и вздрогнул как от реальной боли. Нет, придется идти в подъезд. А там — вдруг выберусь.
Виктор спросил время у юной хихикалки, уткнувшейся в роман из серии «Константинов представляет». Уже был восьмой час. Он вышел из кафе и побрел к указанному дому.
Это был обычный дом, построенный то ли в конце девятнадцатого, то ли в начале двадцатого века, каких немало на Петроградской стороне. Из подъезда еще издали разило человеческой мочой, кошачьей любовью и мусорными ведрами. На полураспахнутой двери висели остатки еще не добитого гопниками кодового замка. Первый этаж оказался таким, каким представлял себе Анохин: остатки хлама, подтеки и пара примитивных матерных слоганов на стенах. На площадке первого этажа возле окна стояла пустая мусорная коробка (как такое богатство еще не приватизировали жильцы?). Анохин сел на нее, изредка поглядывая на улицу. В подъезд один за одним заходили жильцы. Они вызывали лифт и ждали его, как показалось Виктору, специально стараясь не смотреть на площадку. Кое-кто поднимался пешком и, увидев незнакомца, ускорял шаг. Лишь один пожилой мужичок, в немыслимо грязной майке, поинтересовался:
— Чего ты тут сидишь?
— Жду. — Кратко ответил Анохин. Мужичка ответ удовлетворил, и он скрылся в своей квартире.
Наверное, уже был поздний вечер, так как темнело. Анохин еще раз выглянул в окно. От пустыря к подъезду быстро шла одинокая фигурка. Не он ли? И опять Анохину показалось, что он в одежде вошел в сауну и закрыл за собой дверь. Ручейки проклятого пота заструились по всему телу. Мокрая рука легла на рукоять «Макарова». Убийца еще раз вгляделся. Точно он. И чуть было его не заметил. Действительно, Объект сбавил шаг, чуть остановился и внимательно взглянул на окно. Но, видимо счел опасения беспочвенными и, прибавив шаг, направился к подъезду.
Можно было спуститься и выстрелить, когда он откроет дверь. Однако Анохину не хотелось делать лишних движений. К тому же, он вспомнил фотографию (видимо, уже мокрую от пота), хранившуюся в кармане рубашки. И ему почему-то не захотелось стрелять Объекту в лицо. Лучше — в затылок. Когда он минует первый пролет и нажмет кнопку вызова лифта.
Загнав автомобиль на стоянку, Николай Иванов возвращался кратким путем через пустырь, обильно заросший сорной травой и заваленный хламом, на который не польстились даже местные бомжи. Пустырей сыщик не боялся. Пустырь открыт для взоров, на нем трудно укрыться. Поэтому, здесь можно нарваться разве что на шакалью стаю гопников. Серьезный зверь использует подъезды — идеальное место для засады. В полумраке, за каменной стеной зверь-охотник невидим для жертвы до того момента, пока сам не решит открыться ей. Обычно — выстрелом.
Только Николай в этот вечер не думал о подъездах и пустырях. Точнее, вчера произошло событие, которое должно было его заставить задуматься и о таких мелочах. Но он лишь мельком коснулся мыслью тех мест, в которых так удобно затевать засады. Надо было разобраться с более общей проблемой. Со вчерашнего вечера он понял, что против его игры началась контригра…