Замечательные рассуждения. Их портило только одно. Арчи знал, что не просто мстит за погибшего коллегу. Он копает вокруг Больших денег. Очень больших. А в такой ситуации неизвестный ему Заказчик может наплевать на все понятия, привычки, предрассудки и т. д. Сейчас на чистых невских водах болтается ничейное судно по имени «Транскросс», груженое золотом. И тот, кто решил им овладеть, будет топить на месте всех, способных, по его мнению, помешать операции.
Или он, сам того не зная, откопал что-то такое, что могло напугать неизвестного заказчика. Или заказчиков…
Сказать, что Арчи, погруженный в эти мысли, не заметил, как дошел до подъезда, было бы неверно. Разумеется, пока в голове опять крутились знакомые имена, глаза привычно обежали двор. Все как обычно для десяти часов вечера. У соседней парадной на скамейке курит местная молодежь. Парочка граждан, презрев грозные постановления законодательной власти, выгуливает на газонах всяких мусиков-пусиков с пастями, как у крокодила Гены. И, конечно, без намордников. Пенсионер из третьего подъезда лежит на брезенте под древним «Москвичом». Другой пенсионер просто лежит под кустом сирени, одолев жидкость для истребления клопов, которую враги народа из соседнего киоска почему-то называют «винным напитком». Скоро за пенсионером спустится супруга. Арчи давно мечтал сменить эту обстановку, переселиться на какую-нибудь тихую зеленую улицу в центре вроде Захарьевской. Только, чтоб обязательно вход был не со двора. Но денег было не так много, к тому же, часть их уходила бывшей жене.
Все в норме. Нет, не все. Когда взгляд Иванова на секунду зацепил окно лестничной площадки на первом этаже, там что-то случилось. Сыщик разом изгнал из головы все стратегические мысли и постарался сосредоточиться на картине, увиденной полминуты назад. Да, сомнения быть не могло, за ним наблюдали. Точнее, посмотрели и, как только показалось, что он может увидеть человека, скрывающегося в подъезде, сразу вышли из зоны видимости.
На лестничных площадках любят курить гопники. Но в этом подъезде они обычно тусовались на пятом этаже: там стене одно лишь самое короткое матерное слово встречалось в десяти вариациях. Стены же нижней площадки были почти чисты. Кроме того, гопники любят глазеть на движущиеся предметы. И увидев Николая, они не бросились бы тотчас к стене, а скорее, проводили бы его взглядом до подъезда.
Судя по поведению наблюдателя (или наблюдателей) он не хотел, чтобы о его присутствии догадался жилец этого дома. Оставалось ответить на последний вопрос: ждал ли незнакомец именно бывший опер, или ему на поживу годился любой гражданин?
Николай замедлил шаг. Имело смысл остановиться вообще и немного подождать-покурить. По его наблюдениям за десять минут какая-нибудь дама с собачкой обязательно выйдет из подъезда. Такие наблюдательны и обязательно доложат обстановку на лестничной площадке. Но для этого пришлось бы десять, а то и пятнадцать минут стоять у подъезда. Хорошо, если внутри дешевый отморозок с ножом. А если худший вариант? По быстро идущей фигуре немногие бы рискнули открыть огонь из окна. Но если бы эта фигура превратилась в неподвижную мишень… Киллер не стал бы терять время.
Лучше всего было бы быстро подойти к дому и, прижавшись к стене, мимо подъездов убраться куда подальше. Найти таксофон (правда, где они здесь — неизвестно), позвонить бывшим коллегам, чтобы они напрягли ближайшее отделение. Подъезд зачистят и…
Никого там не обнаружат. Киллер увидит встревоженного клиента и уйдет тоже. К тому же, что если никакой это не киллер? Арчи считал, что связями надо пользоваться лишь в одном случае: если иначе нельзя. Сейчас же случай был не такой.
Тогда — в подъезд. И побыстрее.
Николай ускорил шаг. Лишь оказавшись под козырьком, он позволил себе секунду отдыха. Никаких звуков за дверью слышно. Или незнакомец уже приблизился к проему. Или остался на площадке. Кстати, те, кто послал его, может знать: я живу на шестом этаже и пользуюсь лифтом. Хотя, может, его никто не посылал. Обычный гопник-охотник на все, что движется.