- Верно, брат. Это нам с тобой не понять.
- Во-во, так и отец сказал да маму зачем-то поцеловал.
- А Вера, она что - комсомолка?
- А как же? Вполне сознательная, - солидно ответил мальчик. - Второй раз уже голосует на выборах. На заводе у себя она член комитета. Это она Петьке, брату моему старшему, сказала, когда он ее танцевать звал. И не пошла. А между прочим, с Колькой Соловьевым из четырнадцатой пошла. Так что я ее теперь презираю, с пятницы.
Не менее подробно юный дрессировщик обрисовал Косте и жильцов другой заинтересовавшей его квартиры.
Гаранин поблагодарил, попросил передать привет Рексу и, посоветовав в интересах его здоровья экономить сахар, отправился в корпус напротив.
Длительный разговор в седьмой квартире ничего не дал: старушка пенсионерка и молоденькая домашняя работница, как ни старались, не могли вспомнить, что они видели утром в пятницу из окон своих комнат.
Дверь восьмой квартиры открыла высокая худощавая девушка в скромном синем платье и с пестрой косынкой на плечах.
- Вы Вера? - спросил Костя.
- Да. А я вас не знаю. Вы откуда?
Костя протянул ей свое удостоверение.
- Проходите, пожалуйста, товарищ, - торопливо сказала девушка. Только извините, у нас не прибрано.
Комната оказалась небольшой и очень чистенькой. Над узкой, покрытой белой простыней кроватью висел портрет Ленина, а под ним - карта Европы. Это почему-то очень понравилось Косте, и он открыто и серьезно, без обиняков, спросил:
- Вы, я думаю, догадались, по какому делу я вас беспокою?
- Ну, конечно. Тут все уже об этом говорят. Буду очень рада вам помочь.
- Тогда постарайтесь вспомнить, - внушительно и неторопливо сказал Гаранин, - хорошенько вспомнить, что вы видели утром того дня из вашего окна.
- Сейчас постараюсь, - чуть растерянно ответила Вера, жестом приглашая Костю садиться.
Оба уселись за стол. Гаранин положил на краешек шляпу и вынул записную книжку. Вера задумалась, подперев щеки руками.
- В пятницу... пятницу... Что же я делала?
- В тот день вы ходили на танцы, - подсказал вдруг Костя.
Вера подняла на него удивленные глаза.
- Правда. Откуда вы знаете?
- Это мне рассказал мой приятель из девятой квартиры, Витя, хозяин Рекса.
- Витя? - улыбнулась Вера. - А он вам не говорил, что презирает меня? - И вдруг порывисто схватила Костю за рукав пиджака. - Вспомнила! Ой, как хорошо вспомнила! Слушайте. Всему виной этот самый Витя. В то утро он играл во дворе в мяч и нечаянно попал в наше окно. Я подбежала, но мальчишек уже и след простыл. А напротив, у того самого подъезда, я увидела красивую такую черную машину, большую. Но не "ЗИС", а какой-то, наверно, иностранной марки.
- Вы хорошо это помните? - переспросил Костя, чувствуя, как забилось у него сердце, но стараясь придать голосу самый равнодушный тон, чтобы Вера могла спокойно, не торопясь, припомнить все детали.
- Конечно. В машине сидел шофер. Я его хорошо разглядела - молодой, белобрысый и с таким, знаете, птичьим лицом. Он был в кожаной куртке с молнией. А рядом сидела девушка.
- Девушка? - не выдержал Костя. - Блондинка?
- Да, блондинка.
- А лицо ее разглядели?
- Нет, - огорченно ответила Вера. - Хоть и довольно долго смотрела. Этот шофер был похож на одного парня с нашего завода. Вот я и думала: он это или нет. Потом я отошла от окна, а через несколько минут из магазина пришла мама, и мы сели завтракать. Когда я снова выглянула в окно, машина все еще стояла. А потом из парадного, того самого, - с ударением, нахмурив брови, повторила Вера, - вышел какой-то мужчина, и машина уехала. Вот, пожалуй, и все, - Вера взглянула на Костю. - Скажите, вам это хоть чем-нибудь поможет, а?
И Костя не нашел в себе сил хитрить - таким правдивым был ее взгляд, столько было в нем дружеского участия и доверия.
- Да, вы нам очень помогли, - честно признался Костя и добавил: - Я вас задержу еще немного, чтобы записать ваш рассказ.
Вера кивнула головой. Несколько минут царило молчание. Костя быстро писал. Неожиданно он остановился, что-то обдумывая, потом поднял голову.
- Скажите, Вера. Значит, ваша мама пришла домой как раз в то время, когда стояла эта машина? Она должна была ее видеть. Правда?
- Да, пожалуй, - согласилась Вера.
- Мне хотелось бы с ней поговорить. Это можно?
- Конечно, она у знакомой, в соседней квартире. Я сейчас ее позову, поспешно сказала Вера, вскочив со стула.
- Только давайте условимся, - предупредил Костя, - вы ни слова не скажете ей о цели моего прихода. Ладно?
- Хорошо, хорошо. Я сейчас.
Вера убежала.
Через пять минут перед Костей сидела пожилая, худенькая женщина с утомленным лицом и беспокойно теребила концы накинутого на плечи платка.
Костя старался как можно спокойнее и мягче задать свой вопрос. Но получилось преувеличенно осторожно и даже боязливо. Женщина вдруг улыбнулась, и от этого все лицо ее озарилось каким-то добрым и мягким светом.
- Что это вы со мной, как с тяжело больной говорите? Так выгляжу небось? Что поделаешь, сынок, - горе у меня. Из-за него я, можно сказать, и с автомобилем этим черным познакомилась. Даже рассказывать совестно, ей-богу. Верочке тогда и то не рассказала... А тебе, кажись, для дела надо. Так уж скажу.
Костя видел, как у Веры заблестели на глазах слезы, и сам почувствовал острую жалость к этим, таким душевно сильным и хорошим людям.
- Иду я, значит, домой из магазина. И вдруг вижу, стоит этот самый автомобиль-то. Никогда к нам в дом такой не приезжал. И тут что-то мне вроде в голову ударило и глупая такая мысль пришла. "Что, - думаю, - а вдруг это мой Митя вернулся?" Я к шоферу-то подбежала и не своим голосом спрашиваю: "Чья машина? Кто приехал?" А шофер зло так глянул на меня, губы скривил и вроде отрезал: "Не вам подано. Идите себе". Ну, я опомнилась и отошла, как оплеванная. Вот тебе и все. Что ж, неужто пригодится вам это?
- Очень, Клавдия Ивановна, - с горячей признательностью ответил Костя, чувствуя, каким нелегким был для нее этот рассказ. - А скажите, вы запомнили этого шофера?
- В лицо-то? Еще как, грубияна такого.
- Ну, а номер машины, наверно, не заметили? - на всякий случай спросил Костя.
- Представь себе - заметила, - усмехнулась Клавдия Ивановна. - И как посмотрела, сама не знаю. Но вот припомнить его - уволь, не могу. Только две цифирки в голове почему-то засели, две восьмерочки, рядышком.