Одзаки снабжал Зорге в высшей степени важной информацией, полученной в японских правительственных кругах, но всегда настаивал, что делать он это будет только устно. И после бесед Зорге записывал их содержание и готовил сообщения для передачи по радио в Москву. Те документы и материалы, что время от времени доставал Одзаки, передавались Мияги для перевода на английский и лишь после этого попадали к Зорге.
Материалы, которые Зорге удавалось получить в германском посольстве, или микрофильмировались им самим у него в доме, или же этим занимался Вукелич, если бумаги на время попадали к нему, а затем вместе с другим «заимствованным» документальным материалом, собранным группой, передавались время от времени советским курьерам на предварительно согласованных встречах.
Конвейер этот работал гладко, без сучка и задоринки до самого ареста группы, когда компрометирующий материал был найден в доме одного из главных членов организации, что и послужило основанием для проведения предварительного расследования и допросов.
Теоретически риск для группы усиливался и тем, что в ее работе в той или иной степени принимали участие женщины. Находясь в тюрьме, Зорге самодовольно писал: «Женщины абсолютно непригодны для шпионажа. Они не разбираются ни в политике, ни в других вопросах, и я никогда не получал от них удовлетворительной информации. И поскольку они были для меня бесполезны, я никогда не привлекал их для работы в своей группе».
Похоже на правду, что в обширных связях Зорге с женщинами во время его пребывания в Токио не было никакого элемента шпионажа и что его личные дела никогда не имели ничего общего с его подпольной деятельностью.
Группа Зорге имела возможность действовать безнаказанно, но за единственным исключением — японские специалисты по связи перехватывали неустановленные сообщения в течение восьми лет. Технические достижения группы были превосходны. Как позднее писал Зорге: «Я и сам был удивлен, что мы занимались секретной работой в Японии в течение многих лет и ни разу не попались властям. Я уверен, что моя группа (ее иностранные члены) и я сам избежали этого, потому что у нас у всех было легальное занятие, которое обеспечивало нам хорошее социальное положение и вызывало доверие к нам. Я уверен, что все члены иностранных шпионских групп должны быть кем-то вроде корреспондентов, миссионеров, представителей делового мира и т. д. Полиция не обращала на нас особого внимания и лишь посылала к нам в дом людей в штатском, которые расспрашивали наших слуг. Я никогда не боялся, что наша секретная работа будет выдана иностранными членами нашей группы, но меня беспокоило то огромное количество возможностей быть обнаруженным через наших японских агентов, и, как я и ожидал, так оно и случилось».
Глава 13. СИБИРЬ ИЛИ ТИХИЙ ОКЕАН? ТРИУМФ В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС
Это выражение — «перманентная экспансия» — мое собственное изобретение. Мне навеяло его высказывание Троцкого «перманентная революция».
ОТ НАЧАЛА ВОЙНЫ В ЕВРОПЕ (СЕНТЯБРЬ 1939)
ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ МАЦУОКИ ИЗ ЕВРОПЫ (АПРЕЛЬ 1941)
Когда в сентябре 1939 года в Европе разразилась война, Зорге впервые стал официально сотрудничать с германским посольством, занявшись редактированием выпускаемого посольством бюллетеня новостей, составлявшегося из телеграмм, полученных от официальной службы новостей из Берлина, а по вечерам отдыхал от дневной рутины, расслабляясь в барах Токио. Ему выделили небольшой кабинет на втором этаже старого здания канцелярии по соседству с комнатой прослушивания и радиоперехвата ДНБ — официального германского агентства новостей. Зорге ежедневно приходил сюда в шесть часов утра и оставался до десяти. «Первое, что я делал, это сортировал поступившие телеграммы, выбирая наиболее важные из них, чтобы показать руководящим сотрудникам посольства. А затем готовил выдержки для пресс-релиза, выпускаемого для живущих в Японии немцев, а также текст заявления для японской прессы».