Ему платили за эту работу, но никакого официального статуса в посольстве она ему не давала. По словам самого
Зорге, ему много раз предлагали поступить в штат, но он упорно отказывался. «МИД в Берлине (начиная с 1939 года) оказывал давление на Отта с тем, чтобы он взял меня на довольно высокий пост — заведующего информацией и отношениями с прессой. Однако я продолжал отказываться. В конце концов Отт стал даже обижаться, и потому я пообещал ему, что продолжу выступать в роли его личного советника».
У Зорге была одна особая причина для того, чтобы отклонять все предложения об официальном назначении в Японии. Он не только чувствовал, что «официальные обязанности будут мешать моей работе на Москву. Я также боялся, что в ходе неизбежной проверки службами безопасности могут всплыть некоторые подробности моего прошлого, прежде чем я буду назначен сотрудником дипломатического ведомства».
В любом случае отношения Зорге с послом и высшими чинами посольства имели особую, если не оказать неопределенную природу. Начало военных действий в Европе, естественно, привело к росту близости между ними и частым ежедневным дискуссиям о развитии событий в Японии и на европейской сцене. И Зорге, без сомнения, являл собой исключительно ценный источник информации для германского посольства. Отту было прекрасно известно, что у Зорге были свои особые связи среди советников принца Коноэ и что он специально изучал советские дела.
Как позднее писал Зорге:
«Я уверен, что я немало привлекал их, поскольку не хотел занимать какую-либо должность в посольстве и еще потому, что у меня были определенные знания и остроумные суждения по политическим, экономическим и военным проблемам. Я также был достаточно сведущ в истории и философии и был, пожалуй, единственным немцем из числа близких к посольству людей, который интересовался серьезными академическими книгами, часто поступавшими в посольство из Германии. Обычно я заимствовал их и забирал домой, чтобы прочитать».
Это, конечно, не могло не произвести впечатления на посла и его жену.
Зорге утверждал, что его взглядами постоянно интересовались высшие чины посольства. «Например, они говорили мне, что у них есть такая-то и такая-то информация, и что, мол, я об этом думаю». Время от времени и сам посол показывал Зорге наброски телеграмм и спрашивал его, не нужно ли внести какие-либо изменения. «Таким образом я узнавал содержание многих важных телеграмм и депеш. Иногда мои взгляды вызывали дискуссии, в ходе которых я получал дополнительную информацию».
Во время поездки в Москву в 1935 году Зорге получил указание сосредоточиться на том, чтобы войти в доверие в германском посольстве в Токио, а также получил разрешение передавать некоторое количество информации посольству. Таким образом, на этой стадии Зорге уже мог использовать на полную «катушку» свое проникновение в круги германского посольства после долгого периода тщательной подготовки.
Однако московский Центр, похоже, демонстрировал ограниченное понимание тех трудностей технического и практического характера, которые заключала в себе эта предварительная задача, и с началом военных действий в Европе начальство Зорге проявляло признаки неразумной поспешности в своем стремлении получать разведданные высокого уровня от группы Зорге.
1 сентября 1939 года Зорге получил следующее сообщение из Москвы:
«Качество вашей информации о текущих военных и политических проблемах в течение лета постепенно становилось все хуже. За этот период Япония предприняла ряд важных шагов в подготовке нападения на Советский Союз, но мы не получили от вас никакой сколько-нибудь значительной информации. Поскольку германское посольство хорошо информировано по этой теме, будьте добры получить информацию у них и сообщить нам по радио, не откладывая. Поскольку вы очень опытны в своей работе и ваше положение в посольстве необычайно высоко, мы просим и ожидаем обширной, достаточно свежей информации от вас по военным и политическим проблемам. Но вы остаетесь в стороне, посылая нам информацию, не представляющую особой ценности.