Готовя отчеты для Зорге, написанные по-японски, Мияги старался пользоваться исключительно черными чернилами, поскольку отчеты потом перефотографировал Вукелич для дальнейшей передачи «Коминтерну» и для этих целей черные чернила подходили лучше, чем синие. Однако часто бывали такие отчеты, которые представляли непосредственный интерес для самого Зорге, и потому требовалось срочно и точно перевести их на английский. Переводчиком в большинстве случаев был Акийяма, пользовавшийся синими чернилами, и Мияги решил не говорить Акийяме, что бумаги подлежат фотографированию. Акийяма, закончивший коммерческий колледж в Калифорнии, без сомнения, лучше владел английским, чем Мияги, и потому, когда срочно требовался перевод, Акийяма садился за работу и работал по четыре часа без передыху, в зависимости от размеров и сложности содержания переводного материала. Он переводил на английский как написанное рукой Мияги, так и бесчисленные японские тексты, значительный поток военной, экономической и политической информации разведывательного характера.
Так продолжалось в течение восьми лет, в течение которых Акийяма получал пусть и небезопасный, но стабильный заработок. Большую часть времени, однако, он жил вместе с Мияги, не проявляя явного интереса ни к коммунизму, ни к подпольной деятельности приятеля. Он, конечно, знал, что их могут арестовать и что в этом случае сурово накажут за измену и шпионаж. И тем не менее этот любопытный человек, которого Уиллоби прямо называл «единственным наемным работником», похоже, был совершенно равнодушен к вопросам секретности. «Это был не тот человек, — признал Мияги, — который мог бы стать серьезным помощником в шпионской работе». На самом деле Акийяма был привязан к Мияги узами дружбы и сильной экономической зависимости, а идеологические симпатии играли в их общении минимальную роль. Это имело свои недостатки, и в 1939 году Мияги попытался найти другого опытного переводчика, но безуспешно, «и потому мы были вынуждены позволить Акийяме продолжать работу». Стоит, однако, упомянуть, что, несмотря на тревогу Зорге в отношении сотрудничества с Акийямой, с которым Зорге наверняка не встречался, Мияги убедительно заявлял, что этому человеку можно верить.
Фактически все разведданные, полученные Зорге в 1934 году и за шесть месяцев 1935 года, были отправлены в Россию с курьером, поскольку радиосвязь, которой ведал «Бернгард», практически не действовала. «Я мог отправить лишь самое короткое сообщение, — признавался Зорге, — и то очень редко».
Но отправка материалов с курьером требовала поездки в Шанхай. В мае 1934 года Зорге ездил сам, передав свой пакет незнакомцу, которого он принял за скандинава. («Я не знаю, чем он занимался и где, да я и не спрашивал».) Следующая поездка, вероятно, состоялась — хотя никакой даты не указано — в разгар лета, в конце июля, вскоре после отставки Кабинета министров, когда адмирал Окада сменил адмирала Саито на посту премьер-министра. Эмиссаром из Токио в данном случае была жена «Бернгарда», встретившаяся со связником (женщиной) в номере «Палас-отеля» в Шанхае. Состоялась и еще одна поездка в Шанхай в тот год, осенью, когда нервный «Бернгард» вез материалы из Японии. Договоренность об этой встрече стала темой одного из нечастых радиосеансов. А в начале 1935 года жена «Бернгарда» совершила еще одну поездку в Китай: похоже, что у нее была та сила характера, которой явно недоставало ее мужу.
Поездка Зорге в Шанхай в конце весны 1934 года была не единственным его путешествием на континент в этом году, поскольку осенью он сопровождал Отта в поездке по Маньчжурии. Однако нет причин предполагать, что в ходе этой поездки, о которой нам мало что известно, Зорге встречался с курьером из Москвы. Вероятно, возможный риск был слишком велик, чтобы его игнорировать. Да и тот факт, что Зорге сопровождает Отта в поездке по Маньчжурии, сам по себе красноречиво свидетельствовал о дружбе, возникшей между ними.
Примерно в это же время, но, вероятно, еще до поездки в Маньчжурию, статус Зорге значительно повысился в связи с получением официального уведомления о принятии его в нацистскую партию.
А тем временем в течении событий наметился поворот, последствия которого могли серьезно повлиять на перспективы для Зорге развернуть эффективную разведдея-тельность. В сентябре 1934 года газета «Асахи» предложила Одзаки перейти в ее токийский штат. Его основным местом работы в Токио должна была стать исследовательская организация, известная как Общество по изучению Восточно-Азиатских проблем (Toa Mondai Chosa-kai). Эта организация только что была создана под покровительством токийского филиала газеты «Асахи» — и в штате ее состояли в основном люди из «Асахи». Главной темой исследований общества были китайские дела, что вполне подходило Одзаки как специалисту по Китаю, ставшему признанным авторитетом и даже опубликовавшим свой перевод книги Агнес Смедди «Дочь земли». В большой степени благодаря своим связям с этим исследовательским обществом (в деятельности которого принимали участие представители вооруженных сил, правительственных департаментов и большого бизнеса) Одзаки после переезда в Токио смог существенно повысить уровень своих личных контактов.