— Продолжай, Сэмми, — произнес он. — Что было дальше?
— Я попросил Джимми пригласить его в мой кабинет. Мистер Мейсон явился вместе с ним, обменялся со мной парой слов, потом вдруг схватил чек и передал своему спутнику, чтобы тот порвал его, — увидя, что Дункан нахмурился, Грэйб поспешно продолжал: — Нет, нет, ты не должен сердиться, Чарли. Послушай дальше. Сначала, конечно, я и сам немного рассердился, но потом понял, что мистер Мейсон просто не кочет, чтобы стало известно о пребывании его клиента на корабле. Никто не должен знать, по его мнению, о том, что мистер Оксман играл здесь. И он не хотел, чтобы у нас оказался чек мистера Оксмана. Теперь понимаешь?
Дункан откинулся на спинку стула и стал искать в кармане сигару. Постепенно его лицо утратило бесстрастное выражение и губы привычно расползлись, обнажая золотые зубы, в заученной улыбке.
— Значит, ты решил поговорить с ними по одному интересному делу? — поинтересовался Дункан.
Грэйб кивнул.
— Именно. Только я решил подождать тебя.
Дункан, наконец, выудил из кармана сигару, обрезал кончик перочинным ножом, чиркнул спичкой о подошву и сказал:
— Прекрасно, Сэмми, я готов к разговору.
— Ты будешь говорить?
— Нет, Сэмми, лучше ты.
— Сильвия Оксман у нас здесь недурно поиграла на днях, — повернулся к Мейсону Грэйб. — Мы навели о ней справки и выяснили, что ее мужа зовут Фрэнк Оксман. Нам также стало известно, что в настоящее время Фрэнк Оксман собирается начать бракоразводный процесс и ему необходимы доказательства, которые могут быть использованы для того, чтобы объявить, что Сильвии Оксман нельзя доверять ребенка, а также опекунство над ним, поскольку она одержима страстью к азартным играм и вследствие этого не в состоянии должны образом распоряжаться деньгами. Вы что-нибудь слышали об этом?
— Нет, — покачал головой Мейсон. — Я даже не желаю об этом знать.
— Возможно, ваш клиент пожелает.
— Предоставьте это решать моему клиенту.
— Что ж, пусть будет так. Во всяком случае, если вы поднялись к нам на борт в поисках подобных доказательств, то можете их получить. Мы не против передать их вам.
— На каких условиях?
— Об условиях нам придется договариваться особо, — сказал Грэйб, бросая быстрый взгляд на компаньона.
— Вполне вероятно, что ваши представления о доказательствах такого рода не соответствуют моим, — спокойно сказал Мейсон.
— Не беспокойтесь, с ними полный порядок, — заверил Грэйб.
— Дело лишь в том, желаете ли вы их вообще приобрести, — заметил Дункан.
— Прежде всего мы хотели бы взглянуть на них, — сказал Мейсон.
Грэйб многозначительно посмотрел на компаньона, тот кивнул головой, встал и подошел к стальной двери, ведущей в подсобное помещение. Через минуту оттуда донесся звук хлопнувшей дверцы из бронированной стали, и Дункан появился в кабинете, неся в руках три продолговатых листка бумаги, которые он бросил на стола. Бриллианты на руке Грэйба сверкнули, когда он взял бумаги со стола.
— Три векселя, подписанные Сильвией Оксман, на общую сумму в семь с половиной тысяч долларов.
— Мы вовсе не рассчитывали на что-нибудь подобное, — поднял брови Мейсон.
— Теперь можете рассчитывать.
— Я хотел бы посмотреть их, — заявил адвокат.
Грэйб разложил расписки на столе, прижал их растопыренными пальцами и мрачно сказал:
— Можете смотреть.
— Но я не могу считать это осмотром, — возразил Мейсон.
— Зато я считаю осмотром, — рявкнул Грэйб с побагровевшим от злости лицом. — Если вас это не устраивает, то катитесь к чертовой бабушке!
— Ну, ну, Сэмми, успокойся, — сказал Дункан примиряющим тоном. — В конце концов, ведь это деловое соглашение.
— С меня хватит! — в бешенстве воскликнул Грэйб. — С той самой минуты, как этот адвокат вошел сюда, я понял его. Он ведет себя так, будто он сам Господь Бог, а я какой-то подонок!
Дункан молча подошел к нему и протянул руку за расписками. Мгновение поколебавшись, Грэйб отступил от стола, пробормотав:
— Что ж, займись этим сам, может у тебя выйдет лучше.
Дункан протянул одну из бумажек Мейсону.
— Вы можете осмотреть их по очереди.
Мейсон кивнул, взял протянутый листок и подошел с ним к Дрейку. Расписка была написана на стандартном бланке, который можно было получить в любом магазине. Она была выдана на сумму в две с половиной тысячи долларов, подписана именем Сильвия Оксман и датирована двумя месяцами ранее. Остальные две расписки были выданы на такие же суммы с промежутком примерно в месяц.
Вернув последнюю расписку Дункану, Мейсон медленно спросил:
— Что вы хотите за них?
— Вы ведь адвокат, — сказал Дункан, — и понимаете все, лучше меня. Если у вас на руках окажутся эти документы, то ни один Суд не позволит женщине распоряжаться собственностью ребенка, раз она азартный игрок. Так что мы готовы выслушать ваши предложения.
— Предложения! — взорвался Грэйб. — Много ты от них дождешься! Нет, это мы будем ставить условия. Пусть принимают их или убираются отсюда вон!
Мейсон решительно поднялся со стула.
— Минутку, — сказал Дункан. — Давайте поговорим спокойно. Мой компаньон — довольно вспыльчивый человек, но ведь можно обо всем договориться, не так ли?
— Конечно, — кивнул Мейсон. — Но должен сообщить вам, что как раз сейчас у миссис Оксман нет денег, чтобы выкупить эти расписки, и вряд ли они появятся когда-нибудь. Так что вы очень ошибаетесь, если считаете, что сделаете на мне выгодный бизнес. Дело в том, что если мы выкупим эти векселя, то это практически единственная для вас возможность выручить за них хоть что-нибудь. Никто другой вам и цента не даст за эти листочки.
— Спрячь расписки обратно в сейф, Чарли, — заявил Грэйб. — Я не желаю иметь дело с торгашами.
— А я с подонками, — небрежно бросил Мейсон.
Грэйб с проклятиями вскочил со своего кресла и оно с грохотом отлетело к стене. Лицо его от бешенства покрылось пятнами. Мейсон спокойно подошел к столу и посмотрел Грэйбу прямо в глаза:
— А теперь, мистер Грэйб, послушайте, что я вам скажу. Если мне заблагорассудится, я через полчаса могу привести сюда полицию с соответствующим ордером на обыск. В таком случае вы по закону будете обязаны предъявить им содержимое своего сейфа. И расписки эту будут конфискованы, поскольку вы не имеете права их принимать. В таком случае вы за них и цента не получите. А если вы их скроете, то я без всякого труда смогу передать на вас дело в Суд. И не думайте, что если вы находитесь за пределами двенадцатимильной зоны, то на вас не распространяется закон Соединенных Штатов. Так что, поверьте, единственная возможность для вас — передать их мне. Я предлагаю тысячу долларов сверх суммы, на которую выданы расписки, и не цента больше. Можете соглашаться на мое предложение, можете отказаться от него. Я даю вам на размышление полминуты, после чего покидаю судно.
Лицо Грэйба исказилось еще больше:
— По мне так можете убираться прямо сейчас, — прохрипел он. — Мой ответ — нет!
Дункан даже не взглянул на компаньона. Глаза его оценивающе уставились на адвоката, и взгляд этот был холодным и безжалостным, хотя губы по-прежнему улыбались.
— Успокойся, Сэмми, дай нам поговорить. Мистер Мейсон, вы ведь прекрасно понимаете, что расписки эти стоят намного больше предложенной суммы.
— По-моему, нет, — пожал плечами Мейсон.
— Я не знаю, что о себе воображает этот тип, — закричал Грэйб, — но зато мне отлично известно, что эти расписки стоят, по крайней мере, десять тысяч сверх их номинала. И я не собираюсь уступать ни доллара.
Дункан откинулся на спинку своего стула.
— Вы видите, мистер Мейсон, что думает мой компаньон. Может, сойдемся на пяти тысячах?
— Мне плевать на вашего компаньона, — заявил Мейсон. — Тысяча — мой предел. Можете оставить при себе эти расписки, но в ближайшее время миссис Оксман будет не в состоянии выкупить их у вас, и тогда можете бросить их в огонь.
— Он блефует, — сказал Грэйб.
— Заткнись, Сэмми, — проворчал Дункан. Увидев, что Грэйб снова открыл рот, собираясь протестовать, свирепо взглянул на него и закричал: — Уймись ты, чертов дурак, ведь если Фрэнк Оксман не купит эти бумажки, то тебе останется только подтереться ими!