Вначале он испытывал некоторое предубеждение к Клавдию, сыну его старого друга Валюбера, но в итоге молодой человек тронул его сердце. Труднее всего было найти общий язык с Нероном: безвольное лицо, отсутствие принципов, состояние ничем не оправданного, искусственного возбуждения, - одним словом, прирожденный провокатор. Вначале он, по просьбе Анри Волюбера, главным образом помогал в учебе Клавдию, а теперь стал для всех троих проводником по извилистым тропам Ватиканки. Уже много лет назад епископа освободили от значительной части епархиальных дел и призвали в Ватикан, где благодаря своим выдающимся познаниям в литературе и богословии он стал необходим как знаменитой библиотеке, так и коллегии кардиналов. Вителли знал практически все, что имело отношение к Ватиканке, он даже оборудовал себе там кабинет. Почему Анри вдруг так срочно понадобилось в Рим? Абсурд какой-то.
- Где ты пропадал? - спросила Габриэлла и поцеловала епископа. - Мы тебя заждались.
- Я был занят подготовкой одного официального визита в Ватикан, дорогая, - ответил епископ.
- Монсиньор, - сказал Тиберий, пожимая ему руку, - книга, которую вы мне порекомендовали, превзошла все мои ожидания. Я читаю ее запоем уже три дня. Но там есть несколько латинских изречений, которые я не понимаю. Не могли бы вы…
- Зайди ко мне завтра. Хотя нет. Если ты будешь в Ватиканке, я сам приду к тебе в большой читальный зал. А заодно еще разок проверю, в каком состоянии архивы. Ты в курсе этой истории, Клавдий?
- В общем, да, - проворчал Клавдий.
- Похоже, ты этим не очень-то доволен.
- Я не вполне доверяю отцу. Насчет украденного Микеланджело - это правда?
- Полегче, Клавдий, - сказал епископ. - Пока нет никаких доказательств, что вещь была украдена. Однако у твоего отца, хоть он и не признается в этом, похоже, есть не просто туманные предположения, а нечто более серьезное, нечто такое, что заставляет его ехать сюда. А ведь даже в молодые годы он плохо переносил римскую жару.
- Твой отец приезжает в Рим? - вдруг спросила Габриэлла. - Просто так? По собственной инициативе?
- Что такого страшного, если Анри Валюбер приедет в Рим? - обиженным тоном поинтересовался Нерон.
- Абсолютно ничего, - сказал Вителли. - Но Клавдий из-за этого нервничает.
- Вы ведь ему ничего не скажете, монсиньор? - спросил Клавдий. - Ничего ему не скажете про девушку?
- Клавдий, мое дело - выслушивать исповедь, а не обсуждать услышанное, даже с моим лучшим другом, - улыбаясь, произнес Вителли. - Если бы ты знал все, о чем я умалчиваю, у тебя голова бы лопнула.
Позже Клавдий вернулся к этой теме.
- Вам он тоже написал, монсиньор? Вы не могли бы показать мне письмо?
- Если бы даже было такое письмо, Клавдий, я не позволил бы тебе его прочесть. Тебе не о чем волноваться, все это не имеет к тебе ни малейшего отношения. Неужели ты не доверяешь мне?
- Когда именно он приезжает?
- Завтра, он прилетает утренним рейсом. И зайдет ко мне прямо в Ватикан. Не очень-то кстати - я ведь занят подготовкой официального визита.
- А вы не можете объяснить ему, что сейчас неподходящий момент для приезда?
- Ты же знаешь: если твой отец что-то заберет себе в голову, ни один римский папа не сможет его остановить. Не исключено, впрочем, что его идея меня заинтересует. Завтра вечером он зайдет в Школу повидать тебя.
- Только не это! - вскричал Нерон. - Завтра вечером на площади Фарнезе будет праздник! Там соберутся все самые утонченные и развращенные умы, какие только есть в Риме… Ты не можешь это пропустить, Клавдий!
- Не волнуйся, не пропущу, - сиплым голосом ответил Клавдий. - Монсиньор, вы скажете отцу, что его беспутный сын ушел на праздник. Если он захочет поглядеть на это зрелище, пускай присоединяется к нам. Не захочет - увидимся позже.
- Так и быть, - улыбнулся Вителли.
Епископ встал, поправил облачение, разгладил пояс. Тиберий взглянул на часы. Лоренцо Вителли всегда уходил в одиннадцать.
- А знаешь, Клавдий, - сказал епископ, - ведь твой отец вполне способен прийти на этот праздник. Кому ты бросаешь вызов? В какие-то моменты я понимаю Анри гораздо лучше, чем ты. Ты слишком торопишься. Всегда у тебя так.
После ухода епископа Клавдий достал еще одну бутылку - чтобы расслабиться, как он объяснил.
- Извини, Габриэлла, но иногда твой Лоренцо доводит меня до белого каления.
- Сегодня тебя все доводят до белого каления, - обронил Тиберий.
- Как давно епископ Вителли знаком с твоим отцом? - спросил Нерон. Он разлегся на диване и оттуда, оттянув уголок левого глаза, любовался изящным профилем Габриэллы, выделявшимся на фоне лампы.
- Тебе уже говорили, - ответил Клавдий, наливая себе вина. - Выпьешь, Тиберий?
- Как давно он его знает? - повторил Нерон.
- Думаю, тебе придется все начать сначала, Клавдий, - улыбнулась Габриэлла. - Нерон все забыл. Нерон, перестань оттягивать глаз, на это неприятно смотреть.
- Ну а Лаура, - начал Клавдий, поворачиваясь к Нерону, - может, ты хоть помнишь, кто такая Лаура?
- Да! - ответил Нерон и взмахнул рукой. - Божественная фигура, неотразимая улыбка…
- Отлично, - продолжал Клавдий, - Нерон помнит, кто такая Лаура, это уже кое-что. Лаура и епископ Лоренцо Вителли дружат с детства. Улавливаешь? Они росли вместе, без надзора, как сорная трава, на одной и той же заброшенной улочке римской окраины.
- А спали они тоже вместе? - спросил Нерон.
- Скотина! - рассердилась Габриэлла.
- Вот здорово. Стоит слегка встряхнуть фиолетовое облачение епископа - и Габриэлла тут же выходит из себя. Прости, моя прелесть. Воспринимай это как комплимент: твоему Лоренцо под пятьдесят, но он все еще великолепен. Правильные черты лица, тронутые сединой волосы. Залюбуешься. Как жаль, что религия… Ну да ладно. Это его дело. Так что, Клавдий? Они росли вместе, а дальше?
- Лаура и Лоренцо Вителли как два пальца одной руки, надо отдать им должное, нравится тебе это или нет. Мой отец познакомился с Лоренцо в Риме, в то время он был всего лишь коадъютором. Кажется, Лоренцо тогда еще не исполнилось тридцати, но он уже был невероятно образованный. Они сразу подружились, и Лоренцо представил Лауру моему отцу. Вот. В общем, восемнадцать лет назад отец уехал из Рима и увез с собой Лауру. Вот. С тех пор, когда в прохладное время года отец приезжает в Рим, он обязательно навещает Лоренцо. Это мой отец опубликовал большую часть работ Лоренцо по искусству Возрождения. Понимаешь? Вспомнил теперь?
- Не уверен, - сказал Клавдий. - Нерон, ты пьешь в одиночку. Это недопустимо. Позволь немного проводить тебя, пока ты будешь спускаться в преисподнюю.
- Очень мило с твоей стороны, но не стоит беспокоиться. Я и сам найду дорогу.
- Нет, Клавдий, я настаиваю. Мне это в удовольствие. На первой же станции я тебя высажу.
- Ну так держи! - сказал Клавдий и бросил ему бокал. - Доброго пути, Луций Домиций Нерон!
- Благодарю тебя, Клавдий Друз. Ты - брат.
Позже, когда Габриэлла уснула, Тиберий укрыл ее одеялом и закрыл балкон. Потом положил руку Нерона себе на плечо и, поддерживая его, спустился с ним по лестнице с четвертого этажа. С Клавдием это оказалось проще. Он опустил их одного за другим на тротуар, как два мешка, вернулся наверх, чтобы потушить свет и запереть квартиру, а потом потащил друзей к ним домой, на другой берег Тибра. Время от времени Нерон пытался что-то сказать, но Тиберий приказывал ему закрыть пасть. А Клавдий был в полной отключке. Тиберий бросил его на кровать и снял с него ботинки. Он уже к этому привык. Когда он выходил из комнаты, Клавдий вдруг пробормотал: «Лаура, только, прошу тебя, не надо…»