— Как хочешь, — звонкий молодой голос раздается из-под шлема, и человек встает рядом с Алькомом. Руки снимают шлем, после чего сразу падают белые волосы, а Кошмар глядит в лицо загадочному воину. Оказывается, он довольно молодо выглядит и при этом является эльфом.
Два представителя одной галактической расы смотрят друг на друга, не выказывая никаких особенных эмоций. Кошмар сохраняет спокойствие, хотя удивился, увидев другого эльфа. Конечно, он в курсе, что на Акалире и раньше проживали разные расы, в том числе эльфы, что когда-то покинули родной сектор и отправились под защиту Сакрамена.
— Меня зовут Инай Кул, — представляется эльф. — Рад с тобой познакомиться. А как тебя зовут?
Эльф из Анклава Чести ведет себя непринужденно и обращается с расслабленной улыбкой, словно они не на важных переговорах, а на званом ужине.
— Кошмар.
— Кошмар? Так и зовут? Понятно. Скажи, а мы можем поговорить наедине?
— Нет, не можем, — отрезает псионик. — Я прибыл сюда, чтобы обсудить вопрос перемирия. Ничего другого мне от вас не нужно.
Инай Кул внимательно изучает собеседника с ног до головы, а потом переводит взгляд на остальную делегацию Анклава Долга. Кажется, о чем-то раздумывает, а потом приходит к решению.
— Вы хотите заключить перемирие? Хорошо, я сэкономлю вам время. Анклав Чести принимает предложение. И раз я так хорошо сократил время переговоров, то теперь уделишь мне время наедине? — широко улыбается эльф в алых доспехах.
Если кто-то из Кватанса удивился такому быстрому решению, то вида не подал, но за спиной Кошмара рождаются шепотки и бурное обсуждение. Обычно такие дела не решаются за секунду. Дипломаты могут ходить вокруг да около, пытаясь выторговать лучшие условия, а еще ни за что не показать собственной заинтересованности в исходе встречи. А этот Инай Кул плюет на такие негласные правила.
— Хорошо, но кто ты вообще такой, раз говоришь за весь Анклав Чести? Разве он управляется не советом грандмастеров самых крутых школ?
— В этих землях я скорее всего известен, как Великий Грандмастер, — эльф с белыми волосами делает вид, что пытается вспомнить дела давно минувших дней, поглаживая подбородок. — Тот самый, что убил однажды Разрушителя Миров, а потом украл драконье Знамя из Норнета.
У делегации Норнета челюсти поотвисали от услышанного, но Кошмар даже не моргнул, продолжая сверлить взглядом собеседника. Он знает, кого называют Великим Грандмастером. За хребтом Боулинь он считается полубогом и бессмертным могущественным воином.
Одиннадцатый пробовал оценить возможности этого воина, но дальше гипотез дело не зашло. Однако не возникает сомнений в том, что Инай Кул говорит правду. Это подсказывает интуиция и почтительное отношение остальной делегации неприятеля.
— Давай оставим своих представителей, которые закрепят на бумаге договоренность, а сами отойдем в сторонку. Я хочу обсудить действительно важный вопрос.
— Ладно, — Кошмар поворачивается и идет в сторону. И останавливается только тогда, когда доходит до берега Ярми, русло которой сильно изменилось три дня назад. Сейчас псионики из Кватанса возвели настоящие каменные мосты со своей стороны, по которым можно легко перемещаться даже большими группами.
Эльф из Анклава Чести шел за спиной и ничего не говорил, пока Кошмар не остановился. В пяти шагах шумит быстрое течение в оковах крутых берегов, а солнечные лучи играют бликами на поверхности.
— Что ты хотел обсудить? — прямо спрашивает Кошмар.
— Я перейду сразу к сути. Но сначала скажи мне, откуда ты? Как ты оказался здесь?
— Прискакал на коне из Арк-Форта, — пожимает плечами Одиннадцатый, чем вызывает хохот у Иная.
— Ладно, подловил меня. Я хотел узнать, как ты вообще оказался в этих краях.
— А зачем тебе это?
— Ты ведь из Города Вечной Бури? — Инай Кул спокойно отвечает на прямой взгляд.
— И что с того?
— Насколько мне известно, в стазисном поле никто не должен был сохраниться, но с тобой этот фокус не сработал. Интересно, почему?
«Раз он знает, что такое стазисное поле, значит, один из представителей галактических государств, что пытались после войны овладеть Акалиром», — приходит к выводу Кошмар. Даже будет интересно побеседовать с кем-то, кто не считает псионику — магией, а пистолет — демоническим артефактом.