- За офицерской баней, где-то в полукилометре, гражданские строители восстанавливают сгоревшее здание… Как раз там сегодня начали стропила укладывать. Усекли откуда ветер дует?
Две пары глаз быстро приняли осмысленное и обрадованное выражение, а мне даже послышался легкий вздох счастливого дневального. Всё остальное было лишь предметом мирных переговоров с обладателями ценного продукта, чтобы те просто отдали или подарили или обменяли на что-то длинномерную древесину. В случае неудачи языковой фазы "рожания" стропил, думаю, что смышленные разведчики нашли бы выход и в дальнейшем.
- Всё будет чики-пики. - обрадовался дежурный.
- Хорошо. - сказал ротный и повернулся к длинному ряду кроватей. - А что это у тебя за лежбище морских тюленей?
Млекопитающими оказалось шестеро, ну разумеется, старослужащих ветеранов чеченской войны, трое из которых усиленно изображали собой мирно спящих российских богатырей, которых временно сломила непонятная лихоманка, а двое преспокойненько играли в шашки, поставив меж полатей табурет с шахматной картонкой.
- Ну-ка, подними с каждого одеяло, чтобы я смог разглядеть их мощные фигурки. - распорядился ротный.
Дневальный медленно обошел всех лежащих воинов и, не обращая внимания на крики и стоны, старательно выполнил приказание начальства. Оказалось, что все они полностью одеты в камуфлированные штаны и куртки летнего образца, а стоящие рядом ботинки хранили на себе свежайшие ошметки местной грязи.
- Что это такое? Я в подразделении и вы в постельках! А потом… Кот из дома - мыши в пляс?! - усмехнулся командир роты, опять доставая листок и ручку. - А я вас всех утром предупреждал.
- Мы же болеем! - дружным хором заявили лежебоки.
Но именно этот, как будто отрепетированный в несколько голосов, ответ и вывел командира роты из спокойного созерцания бытия.
- Я вам ещё раз повторяю: все больные должны находиться в санчасти или госпитале. А вы здесь устроили себе санаторий! Балдеете целыми днями, кормежку дневальные приносят, телевизор постоянно включен… А на полу срам полнейший: старые портянки вперемежку с кусками хлеба, подкотельники с черной плесенью… Ужас мирной жизни! только уток и судёнышек не хватает под кроватями!
возмущенное недовольство майора Пуданова, особенно его последняя фраза, самым натуральным образом озадачили хворающих старичков, которых ранее никто и никогда не тревожил по таким пустякам.
- Чего-чего не хватает?- С театральным усилием оторвал свою голову от подушки чахнущий здоровячёк с лицом, раскрасневшимся, наверняка от пышущего внутри недуга.
- "Об такую рожу да хоть сигареты прикуривай…"- вспомнил я древнюю армейскую поговорку.
Его тщательно изображаемая симуляция в купе с тонким срывающимся на басок голоском рассмешили и Пуданова и меня, а также вызвали улыбки у прочих дембелей.
- А ты-то чего встрепенулся? тебе же нельзя волноваться! Опять ведь рахит или ветрянка подкосят!…-Толи издеваясь, толи смеясь, подколол его я.
- Чего? - повторил старый ветеран, но уже совершенно другим, более угрожающим тоном.
- Да ну! он и так уже опух… От голода!- также не удержался от подковырки Пуданов. - Ничего… Я скоро тебе подпаек выдам! целую банку тушенки… Подарок от Деда Мороза на Старый Новый Год. Вот наешься!.
Хотя на дворе стоял поздний ноябрь и до обещанного праздничного угощения оставалось почти два месяца, однако слова ротного с дружески-тёплой интонацией произвели чудесно-оздоравливающий эффект практически моментально. Надолго прикованный к постели армейский доходяга прямо на наших глазах стал наливаться силой и здоровьем, отчего на его физиономии мучительными гримасами отображалась напряженная внутренняя борьба опытного воина с проклятущей болезнью… И пока командиры пропесочивали следующую жертву воспаления хитрости, к самоисцелившемуся детине окончательно-таки удалось одолеть не только свою хворь, но и всегда побеждающую бойца силу земного притяжения к родной кровати. К нему уже вернулись манеры полностью излечившегося солдата, неудержимо рвущегося обратно на фронт в свою и только свою войсковую часть… Вот одеяло откинуто в сторону, корпус уверенно держит вертикаль, обе ступни мощно вдавлены в тесную обувку, крепчающие с каждой секундой пальцы ловко орудуют вырывающимися шнурками, заматеревшая шейка прочно держит головку, с которой даже и не пытается слететь военная шапка тире ушанка.