Ну разумеется и в голосе воскрешаются бодрость, энергичность, а то и наглость:
- Нет товарищ майор! вы эту тушенку лучше сами… Скушайте! а я не хочу! проворчал как выяснилось, верзила. - С таким вашим отношением побыстрей бы уж отмучиться и свалить куда угодно! Ведь любого же достанете.
Демонстративно-вызывающее поведение недавнего чахлика мне очень не понравилось и это безобразие следовало пресечь незамедлительно.
- Стоять! - приказал я нахалу, который одевая на ходу бушлат пошел к выходу.
Тот обернулся:
Чего ещё?
- Хрен через плечё! ко мне! спокойным тоном произнёс я.
- Да я в туалет иду! повысил громкость солдат.
Таких идиотских отговорок я слышал уже немало и потому отнёсся к этому весьма равнодушно:
- Перетерпиш! ко мне, я сказал!
Старослужащий нехотя подошел ко мне и молча уставился, как парнокопытный дружок на новые ворота.
- Ну и что дальше? - жестко поинтересовался я у него. - Наверное, свою пакшу[14] надо приложить к черепу и что-то промямлить?
Со второго раза к рослому бойцу возвратились и строевая стойка, и привычка отдавать старшим воинское приветствие и даже позабытые слова о том, что он - рядовой с такой-то фамилией прибыл ко мне именно по моему приказанию.
- Неплохо для начала… - скептически похвалил его я. - А кроватку твою кто будет заправлять?
Дедушка попытался было закосить обратно под немощного, но затем всё-таки уступил моим "устным уговорам", после чего стал приводить свое вместительное ложе в уставное состояние. В этот момент ко мне подоспел и Александр Иванович, успевший обзавестись ротной Книгой записи больных.
- Гаврилович! А ты почему сюда не внесен в качестве страдающего от болячек?
Тот на секунду оторвался от своего занятия.
- Не успел я, товарищ майор!
Его ответ абсолютно не порадовал командира роты, который тут же стал загибать свои счетные пальчики.
- Симуляция - раз! Нарушение порядка в спальном помещении - два! Грубость и пререкания с командирами - три! А ну-ка покажи мне свой подворотничок… Ясно! И нарушение формы одежды - четыре… Так и запишем.
Гаврилович подскочил поближе и заглянул в бумагу, на которой черкал свои плюсики Пуданов. От увиденного изобилия штрафов напротив соответствующей фамилии, её обладатель взвился, как подстреленный горный орел.
- Да вы что, товарищ майор? Совсем уже?.
Ну а это являлось откровенным оскорблением командирского состава опухшим от безделья дембелем, на что я отреагировал простым деловым предложением.
- Александр Иванович! На мой независимый взгляд, данному экземпляру нужно бы объявить трое суток отдыха в отдельном помещении.
Пуданов скорее всего пришел к такому же выводу и перестал разводить чайные церемонии с недостойными этого личностями.
- Рядовой Гаврилович! Как командир роты, я объявляю вам трое суток ареста с пребыванием на гауптвахте. Идите и готовьтесь.
- За что? - пуще прежнего закричал дед. - Я же ничего не сделал.
Но ротный был сух и краток:
- У вас будет время подумать. За что вы наказаны. Вперед!
Распсиховавшийся старослужащий быстрым шагом направился к выходу из палатки, вполголоса бурча невнятные фразы. Уже снаружи он разразился громкой нецензурной бранью по всем направлениям и адресатам.
Хоть я и Пуданов не попали в их число, но мы тем не менее слышали эту грязную ругань, из чего явственно следовало то, что раз бойчила не постеснялся довести свое негодование и до наших ушей, значит и наши скромные персоны пусть косвенно, но все-таки подпадали под этот гнусный поток мата.
- Предупредишь Гавриловича, что я ему накидываю дополнительно еще трое суток… За нецензурные выражения на территории подразделения.
Дежурный по роте понимающе кивнул головой и тут же бросился выполнять приказание товарища майора.
- Ну а у тебя-то что, Рубцов? - обратился Пуданов к самому стойкому больному, который не валялся в кровати, а сидел рядом с раскаленной печью.
- Ноги болят, товарищ… - начал он отвечать, но внезапно закашлялся.
Мы подождали, пока он не сможет вновь говорить, чтобы выслушать и его собственный диагноз.
- Этой зимой застудил я их сильно. Ломят очень. Ходить больно. - объяснил он, показывая на свои ступни в шерстяных носках и в солдатских тапочках. - Ходил в санчасть уже много раз. Дают мази какие-то, а они не помогают.
- А в госпиталь тебя отправляли? - спросил Пуданов.
В данном конкретном случае было ясно то, что этот дембель не врет, но и держать его в роте в качестве официально признанного больного тоже не следовало, чтобы он не подавал пример другим страждущим покоя и тепла.