— Потому что я устала бояться признать, что мы могли бы быть вместе. Я устала беспокоиться о том, что может пойти не так, если я приму тебя обратно в свою жизнь, — ответила я, напряженным от эмоций голосом. — Я убедила себя, что во всем, что произошло между нами, была твоя вина... но это было не так, Дэйм. Мне жаль, что я никогда не признавала этого раньше.
Удивление отразилось на его лице.
— Это была не моя вина?
— Нет, не совсем так, как я всегда говорила. — Ответила я. — Ты все это время был откровенным и честным, и мне не следовало использовать против тебя то, что ты говорил во время секса. Я соблазнила тебя, несмотря на то, что ты убеждал меня, что это плохая идея. Ты говорил, что так и будет. Ты говорил, что я не отношусь к типу девушек, ориентированных только на секс, и ты был абсолютно прав, но я не послушала. Я видела, как ты смотрел на меня в ту ночь, и я использовала твое влечение ко мне против тебя, потому что очень сильно хотела тебя. Я знала о том, что может произойти, о том, что, очевидно, на самом деле произошло... но я думала, что смогу справиться с этим, если до этого дойдет.
— Но не смогла?
— Нет, не смогла. — Я прочистила горло. — Я хотела возненавидеть тебя; ты даже не представляешь, как сильно я этого хотела. Я пыталась убедить себя, что это так; я ясно дала понять всем остальным, что презираю тебя... но это неправда. Я просто возненавидела то, что произошло между нами, потому что мне было очень больно. Но знай, что это была не только твоя вина. Я была виновата больше, но никому не хотела в этом признаваться. Особенно самой себе.
— Аланна, — пробормотал Дэмиен, потирая лицо руками. — Тяжело слышать, как ты все это говоришь.
— Это больно? — тихо спросила я. — Я никогда не хотела причинить тебе боль.
Выражение его лица, когда я рассказала ему о Данте, промелькнуло у меня в голове, и это пронзило меня до костей.
— Причинить мне боль? — Он моргнул. — Детка, ты выглядишь такой грустной, говоря все это, что это разрывает меня изнутри.
Детка.
— Я в порядке. — Я грустно улыбнулась. — Просто это была трудная неделя.
— Ты справишься, — заверил меня Дэмиен. — Ты всегда справляешься.
— Я не так уверена, — прошептала я.
— Что?
— Я не храбрый человек, — ответила я, моя нижняя губа задрожала. — Когда кто-то или что-то причиняет мне боль, я не очень хорошо умею стоять прямо и смотреть этому в лицо, потому что боюсь, что мне будет еще больнее. — Я посмотрела вниз. — Во мне живет этот страх, Дэмиен. Это все портит.
— Аланна.
— Пожалуйста, — сказала я, покачав головой. — Не говори, что я храбрая, потому что это не так. Я никчемная трусиха.
Дэмиен резко вдохнул.
— Так и есть, — продолжила я. — Я была трусихой по отношению к тебе, заставляя тебя поверить, что все, что произошло между нами, произошло из-за тебя, хотя я чертовски хорошо знала, что это не так. Я труслива со своими друзьями; они долгое время были голосом разума в том, что тебя беспокоило, а я отмахивалась от их мнения. Я автоматически предположила, что они неправы, просто потому, что они не согласились со мной. Я трусиха по отношению к своим родителям; мой отец изменяет маме, одному Богу известно, как долго, а я даже не попыталась рассказать ей, потому что мне будет больно, если она не сможет с этим справиться. У женщины рак молочной железы… у нее рак, а не у меня. Она единственная, кто должен бороться с этим злом в своем теле, и все, о чем я, бл*дь, могу думать, это о том, что я не хочу, чтобы она умирала, потому что я не смогу справиться без нее… Я боюсь всего этого и не выношу этого.
— Аланна.
— Я бесхребетная, — заявила я, сердито вытирая слезы, которые навернулись на глаза прежде, чем они успели пролиться. — Я трусиха, у которой нет смелости.
Я испуганно отпрянула, когда Дэмиен пошевелился, и прежде чем я поняла, что происходит, он опустился передо мной на колени. Его руки легли по обе стороны от моего лица, а своим лицом он придвинулся настолько близко, насколько это было возможно, не касаясь моего носа своим.
— Послушай меня, Аланна Райан, — почти прорычал он. — Ты не являешься ни тем, ни другим, и у тебя достаточно смелости!
Я отвела взгляд от Дэмиена, не позволяя себе поверить его словам.
— Как ты можешь так говорить, не говоря уже о том, чтобы в это верить? Я боюсь того, что может случиться с моей мамой, с их браком. Я боюсь, что мой бизнес пойдет на спад, и я в абсолютном ужасе от того, что между нами все закончится хуже, чем в прошлый раз.
— И ты говоришь, что у тебя нет смелости? — спросил Дэмиен, поглаживая большими пальцами мои щеки. — Настоящая смелость — это действовать, когда ты в ужасе. Ты храбрая.
— Почему ты так добр ко мне? — прошептала я. — Я усложнила тебе жизнь.