– Я знаю, благодарю за заботу. Но кажется мне, что без хороших приглашений я не останусь, – по привычке Иона засмотрелась на глубокие черные глаза. На давно немолодом лице они смотрелись даже как-то чужеродно, потому что все еще были ясными, с задорным блеском и хитрым прищуром. Такие же были и у магистра. – Я пойду. Спасибо за разговор, господин Ламонт. Рада была увидеть вас.
– С окончанием Академии и удачи, Иона, – на прощание произнес он. Девушка, не останавливаясь, обернулась, с улыбкой кивнула и покинула корпус. Даже сейчас ей предстояло сделать еще множество вещей. Но главное - дождаться результата, предположительно завтрашним утром она получит предложение от Хальдагера. А если нет, то вечером ей придет уведомление о распределении. О документах в таком случае можно почти не волноваться, ведь академия сразу же направит все необходимое в ее будущее место работы. Так было бы проще. Ведь если приглашение все-таки придет, ей нужно будет ответить на него и отнести в канцелярию. Там же забрать все бумажки… в общем, более желательным Иона сочтет отработать годик-другой на какую-нибудь маленькую имперскую контору. Но это только мечты.
Следующим же утром ей принесли конверт. Один.
– И только? – слегка удивилась девушка. Ее хвалили многие преподаватели, и некоторые из них тоже держали те или иные предприятия… Было странно, что она получила одно-единственное приглашение. Но она тут же отогнала эти мысли. Смысл тешить свое эго полученным вниманием, если ты даже не собираешься воспользоваться этими приглашениями? Тем более, многие из них знали о ее проблеме с окко. А фармацевт, который не может восстанавливаться, мало кому покажется полезным. Девушка села на уже собранный саквояж и аккуратно открыла большой конверт. Внутри него, ожидаемо, оказалось письмо от Хальдагера и свежий договор. Он отличался от того, что она уже подписывала - с припиской в виде двух с лишним тысяч эликсиров, - здесь же продление контракта должно будет произойти через год, если Иона решит остаться в компании. По факту же она продержиться там намного дольше. Желательно до того момента, пока все купившие работу адепты не выпустятся. Но это слишком долго, и девушка предпочитала верить в честность магистра и то, что он не будет ворошить прошлые работы с целью уличить недобросовестных студентов или шантажировать ее. Ведь даже после окончания Академии вскрытие этого факта может аукнуться ей.
Договор для выпускников был урезанной версией реального трудового договора, насколько могла заметить девушка. Здесь явно отсутствовала парочка пунктов, которые традиционно вписывают в подобные вещи. Но сказать точно, что именно, она не могла. Все-таки, не особенно ее интересовали все эти незначительные детали и, уж тем более, сам “Аутерум”. Но если бы и интересовал, то спросить, кроме Хальдагера, все равно некого. А Иона предпочла бы контактировать с ним как можно меньше. Возможно, у нее это даже получится. Несложно заметить, что большую часть учебного времени магистр все-таки проводит в Академии. Нужно только перетерпеть лето, и шансы видеть его хоть раз в неделю значительно сократятся. При мысли о “редко видеться” в голове опять всплыл образ друга. Уведомление о распределении приходит, как правило, около шести. Тогда, решила Иона, она и сходить повидаться с ним, ведь завтра она уже планировала уезжать. Быть может, Эки повезло, и он тоже получил письмо от одного из его преподавателей и они встретятся в канцелярии? Это казалось маловероятным, но Иона быстро подписала договор, пробежалась взглядом по тексту письма, написанным в официальном стиле и вышла из своей комнаты.
Эки неохотно скидывал вещи в саквояж, не очень заботясь о том, как хорошо он их сложил. Многочисленный гардероб парня превратился в беспорядочный ком, и только крепкие стенки дорожной сумки удерживали весь этот хаос, да книги, брошенные сверху. Устало сев на кровать, он оглядел полупустую комнату, и взгляд его зацепился за лист бумаге на столе. Это был приказ о его распределении. Но отчасти Эки было даже как-то безразлично. Расфокусированным взглядом он смотрел, не отрываясь, в одну точку где-то над белым размытым пятном. В голове крутилось так много мыслей, что он просто терялся в них и не знал, о какой ему следует подумать именно сейчас.