– Всё… нормально, – это было подходящее слово. Вновь девушка кинула взгляд в ту сторону, куда ушел парень, но его уже и след простыл. Фармацевтов ответ устроил, и вскоре они и вовсе переключили свое внимание на Нанью, что подошла с целым подносом красивых пирожных. Ионе не очень хотелось оценивать местные сладости, так что вскоре она, устав от шума вокруг, начала пробираться в балконным дверям. В зале становилось все жарче, а музыка, казалось, играла все громче. Ей нужно было передохнуть.
Прохладный осенний воздух пробрался под легкое платье, и Иона поежилась, обняв себя за плечи. Поместье, в котором проходил вечер, принадлежало Хальдагеру и находилось на окраине столицы. Здесь не чувствовалось удушающей хватки города, и высокие каменные стены многоэтажек не давили своим многотонным весом, вызывая желание выйти из этого бесконечного лабиринта. Единственным источником света здесь были большие окна, но они не создавали так уж много шума, и без труда можно было взглянуть на небо, тщательно рассмотрев россыпи слабо мерцающих звезд. В некоторых можно было даже рассмотреть слабые очертания смутно знакомых ей силуэтов, что люди звали созвездиями. Эта была единственная часть вечера, которая ей понравилось. По крайней мере, пока одиночество Ионы не потревожили.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, – хорошо знакомый голос заставил ее вздрогнуть и обернуться, невольно прижавшись к резным перилам. У балконной двери стоял господин Лиам Коил, первый жрец Храма Многоликой и по совместительству ее отец. Из-за его плеча выглядывала смутно знакомая женщина, и Иона сразу поняла, кто это. Леди Изора привлекала к себе внимание яркими голубыми глазами, за них она и была известна, и волосами, что жидкое золото. Неудивительно, что такая красавица удостоилась чести стать второй женой жреца, будучи при этом едва ли не ровесницей его дочери. – Изора, милая, оставшись нас с дочерью ненадолго?
Изора кивнула, совершенно по-доброму улыбнулась Ионе в знак приветствия и без лишних слов вернулась обратно в зал. Иона же не знала, что ей делать и боролась с тем множеством чувств, что зарождались у неё глубоко внутри. Если бы кто-то спросил её, ненавидит она Лиама, любит или хотя бы уважает, то девушка не нашлась бы с ответом. Она ясно осознавала, что испытывает к нему некую привязанность и надежду на то, что тот принесёт ей извинения за свой несправедливый поступок. Тогда, ей казалось, она простит его. Хоть это и не было единственным, что он сделал не так. До сих пор девушка не понимала, как он мог обручиться с Изорой сразу же после смерти матери. Будто только и ждал, пока она, истерзанная болезнью, наконец-то покинет их, и можно будет без зазрения совести заводить новую супругу. Едва ли кончился траур, и в их поместье появилась вся чета Талли, надолго, в любом случае, они не задержались, но после оставили Изору и забирать не собирались. А спустя несколько дней её отвезли в Академию, и она больше не видела никого из семьи Коил, изредка лишь до неё доходили слухи, или она видела статьи в газетах. Например, про первенца господина жреца из Храма Многоликой и младшей дочери генерала. Всегда она лелеяла надежду и никогда не видеться с Лиамом, и наконец-то поговорить с ним, получив признание и извинения. Может, сейчас именно тот момент, которого она так ждала?
– Ты попала в “Аутерум”, – констатировал он. – Все-таки, я был прав, когда думал, что смогу увидеть тебя здесь. Но неужели, работая здесь, ты не можешь позволить себе басму? – Поинтересовался Лиам, прикоснувшись к пряди ее волос. – После того, как ты отказалась от моей помощи, все стало настолько плохо с деньгами? Я бы не советовал…
Иона отбила руку мужчины у своего лица и нахмурилась. Только будучи достаточно внимательной можно было заметить, как залегла морщинка между его бровями и недовольно дернулся уголок рта. Ему не понравилось то, что она сделала.
– Ты хотел поговорить?
– Да, – он сощурился, бесстрастное выражение вернулось на его лицо. – Хотел сказать, что через две недели у нас состоится семейный ужин. Приглашены все ветви храмовой семьи. Я хотел отправить тебе письмо, но повезло, что мы встретились здесь. Мы бы хотели, что бы ты пришла.
– “Мы”, – язвительно передразнила его девушка. – Зачем мне там быть? Ты все семь лет не вспоминал о том, что я вообще существую.
– Я знаю. Я виноват.
Его слова прозвенели в воздухе, и еще какое-то время, словно эхо, они повторялись в сознании Ионы, отскакивая от стенок ее разума. И даже несмотря на то, что она видела напряженные скулы и неудовлетворение в глазах отца, девушка проигнорировала это, слишком поглощенная всего парой слов. Потому что не понимала, почему такое выражение могло появиться на его лице, или, вернее сказать, не хотела понимать. Всё, что сейчас казалось ей важным - он признал свою вину. Лиам Коил сказал, что он виноват. И уже стало совсем не важно, действительно ли он так считает, или просто говорит такое, чтобы задобрить дочь. Пожалуй, это действительно не важно. Иона была слишком занята тем, что бесконечно прокручивала в голове эту его реплику.