– Откуда тебе знать, какие у меня отношения с магистром?
– Слышал некоторые слухи...
– И как давно ты им веришь?
Лиам смолчал, недовольно глядя на дочь. Взгляд его, тёмный и тяжёлый, стало трудно выносить.
– Хорошо, – произнесла фармацевт и небрежно выдернула лист из его рук. Она двинулась прямо по коридору, огибая широкую фигуру отца. – Я дам ответ сегодня на ужине. Идет?
– Вполне, – жрец осклабил зубы, предвкушая хороший результат. Новость должна обрадовать большую часть семьи, а те, кто будет против, вряд ли еще ступят на порог храма. Если они не готовы раскрыть глаза на реальность и нынешнее положение дел, отказаться от устаревших постулатов, то ему незачем держать таких людей. Никто не вправе осуждать решения первого жреца.
Внутри все клокотало от злости, когда девушка покидала главный коридор. Её сбили с толку и слова отца, и смутно знакомая спина, что растворилась за ближайшим поворотом. Ей бы не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор. Когда твой собственный отец говорит о том, что пригласил тебя в родной дом лишь по просьбе мачехи, которая, видимо, слишком увлечена слухами, что шли непонятно откуда... и это лишь для того, чтобы получить контракт с "Аутерум". Вздор. Она чувствовала себя полностью разбитой, ненужной. Разве в нем совсем не было любви к ней? Хоть когда-нибудь?
Иона остановилась посреди коридора, закрыв лицо руками.
Нет, сколько бы эта ситуация не ранила ее, и здесь есть нечто хорошее. Она окончательно приняла решение. До этого, несмотря на все знаки, Иона продолжала надеяться на лучшее. Ей не хватило родительской любви. Даже мать, что была с ней до одиннадцати лет, любила девочку странной любовью. Может, из-за этого Лиам и злится на Иону? Все внимание женщины почти постоянно было приковано к ней, её материнская любовь и забота были слишком удушливыми, всепроникающими. И все равно девушка скучала по Агате. И, раньше, даже по отцу. Сейчас же Иона окончательно избавилась от этих чувств. Он даже не хотел видеть её. Поэтому решение, что приняла девушка, окончательное, и возможности вернуть все назад не будет. С ненавистью Иона посмотрела на лист у себя в руках. Уж она даст ему ответ этим вечером.
– Что делаешь? – она появилась в дверном проеме внезапно, от неожиданности Аарон даже вздрогнул. Быстрым шагом она прошла внутрь комнаты, направляясь к письменному столу.
– А… – парень поднялся с кровати и аккуратно начал подходить к ней. – Ждал тебя. Все в порядке?
– Да… да, – с тяжелым вздохом ответила она, устало потирая переносицу. – Ты можешь… уехать до вечера? – Спросила Иона, внимательно глядя ему в глаза. Аарон был удивлен, но только лишь кивнул.
– Конечно, я ведь уже закончил свои дела, но… зачем? Что-то случилось? – обеспокоенно спросил парень. Он беспокоился о том, что могло произойти. А если она решит остаться здесь? «Нет,» – возразил сам себе Аарон. – «Такого точно не может случиться»
– И да, и нет, – она неоднозначно махнула рукой, прошлась от стола к кровати и обратно, взяв из сумки ручку. – Я просто не хочу, чтобы ты видел мои склоки с семьей. Вечером, вероятно, будет шумно… – Девушка села за стол и, прикрыв глаза, тяжело вздохнула. – Дай мне пару минут, пока собери вещи, а потом я попрошу Мюррея опять увезти тебя.
– Когда вернешься ты? – не скрывая беспокойства спросил Аарон. Он послушал ее и начал собираться. Девушка пожала плечами.
– На работу не опоздаю. – На лице ее появилась кривая ухмылка. Аарон покачал головой. Он переживал совсем не об этом.
Мелинда обеспокоенно шла вперед по коридору поместья, принадлежавшего чете Коил. Они прибыли сюда с семьёй рано утром, и из-за того, что девушка была здесь в первый раз, она немного потерялась и... Она не хотела подслушивать чужой разговор, но они говорили как раз о том, что так её беспокоило. Мелинда не смогла устоять и внимательно дослушала все до конца, а потом, когда беседа завершилась, как можно быстрее скрылась, надеясь не попасться. Сейчас она нервно заламывала кисти рук, к лицу прилила кровь, и стало нестерпимо жарко. Дождаться ужина казалось непосильной задачей. Перед её глазами уже появлялись ошарашенные родительские лица, которых привело бы в замешательство заявление жреца. Они перестанут осуждать её выбор, примут пользу лекарств и поймут важность того, чем она занимается. На самом деле, и сама Мелинда была уверена, что если Иона подойдёт к Хальдагеру с просьбой - он ей не откажет. А также и не сомневалась в том, что девушка согласится на это. Кому как ни ей понимать, насколько плохо в храме к фармацевтике относятся и жрецы, и большая часть прихожан. Будет глупо, если Иона откажет, пусть Мелинда и видела, как с ней говорил господин Первый Жрец. Но Мелинда надеялась на то, что ради общего блага она задушит все свои обиды и в следующую рабочую неделю магистр торжественно объявит о подписанном им контракте.