– Верно, – согласился он. – Наслаждайся ужином, Иона.
Она усмехнулась, впившись взглядом в мясо на тарелке. Чем ближе подбирался момент истины, тем сильнее билось сердце, дрожь пальцев почти не получалось скрыть, и приборы, что она взяла в руки, дребезжали, соприкасаясь с краями фарфора. Ей повезло, что в помещении достаточно шумно, а отец достаточно слеп, чтобы не заметить ее состояния. В любом случае, ей надо поесть. Через силу Иона положила в рот мясо и проглотила его едва ли пережевав.
Когда большая часть гостей завершила трапезу, жрец постучал по фужеру столовым ножом, привлекая внимание, и встал из-за стола. Все внимание присутствующих оказалось направлено на него.
– Позвольте сделать важное объявление, – с энтузиазмом сообщил он. – Недавно я принял решение пересмотреть наши взгляды на то, что созидают сами люди с помощью силы в своих телах. Всем вам известно, что благословение Многоликой ослабевает. Уже несколько месяцев мы замечаем то, что многие люди в лечебнице при храме никак не могут поправиться, сколько бы времени они не проводили у священных реликвий. – Иона передала ему в руки свиток, выжидающе глядя на лицо отца. Он торжественно развернул его и показал часть с контрактом присутствующим, в то время как написанный ей текст был прямо перед его глазами. Ненадолго он запнулся, бросил на девушку взгляд, в котором клубилось множество эмоций. Но ничего не сказал. Это не входило в ее планы, но с другой стороны - может, так даже лучше, если публичного скандала не случится? Через секунду мужчина вновь свернул лист и незаметно для всех сжал его, только Иона видела это. Скомканный контракт упал на пол, подкатившись к ее стулу. Жрец продолжил говорить, но уже не так уверенно: – Я намерен обратиться к Дайену Хальдагеру, основателю “Аутерум”, – Лиам осознал, что Иона ему не поможет. Однако решил, что это не имеет значения. Изначально было глупо возлагать на нее такую важную работу. Он Первый Жрец храма Многоликой, неужели какой-то магистр посмеет отказать ему в просьбе? Он решил идти до конца. – Я ожидаю, что нам удастся наладить сотрудничество, и храм будет обеспечен продукцией высшего качества, что даст нам возможность поддерживать больных прихожан. И говорю я вам это с той целью, чтобы вы отказались от старых правил, что навязали вам прошлые жрецы. Мир меняется, и нам нужно идти с ним в ногу, чтобы не остаться забытыми. – Лиам поднял бокал с вином вверх. – Я надеюсь, что вы донесете мое решение до остальных семей. Пусть Богиня оберегает наш род! Вечного процветания храму!
Присутствующие поддержали его, по помещению разнесся звон стаканов. Пусть и не все были довольны этим решением, возражать никто не стал, и многие просто вернулись к трапезе и беседе. Мужчина же, наконец, решил уделить время своей дочери. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица, и только крепко сжатые скулы ясно давали понять - он зол.
– Иди за мной, – яростно прошипел жрец. Иона усмехнулась, подняла с пола смятый лист, раздумывая над тем, стоит ли сейчас во всеуслышание говорить о своем отречении. Но возможности хорошенько подумать над этим он ей не дал, схватил за руку и повел дочь в ближайший коридор.
Лиам почти что впихнул ее в дверь, едва ли девушка смогла удержаться на ногах. Грудь его высоко вздымалась от негодования, а кисти оказались сжаты в кулаки. “Вряд ли он ударит…” – думала девушка.
– Что это такое? – мужчина выхватил из ее рук испорченный контракт.
– На какой из сторон? – усмехнулась она.
– Ты знаешь, о чем я.
Иона внимательно смотрела в его лицо, думая, как бы поострее донести до него новость.
– Разве ты против? Если я официально перестану быть частью семьи?
– Мне безразлично. – Откровенно признался Лиам. – Ты поубавишь мне хлопот. Но я подозреваю, что помогать с Хальдагером ты не собираешься?
– Еще чего. Ты ведь прекрасно слышишь, что говоришь, верно? – Она накинула прихваченное с собой пальто на плечи, готовая уйти. Вряд ли сможет остаться здесь на ночь. – Неужели ты думаешь, что после всего этого я продолжу заглядывать тебе в рот, как делала когда-то?
– Ты определенно ее дочь, – внезапно вырвалось у него.
С недоумением Иона посмотрела на него. Он говорил об Агате?
– Ты про маму? – уточнила она. Но Лиам не ответил, и в коридоре воцарилась тишина. В голову закрались смутные сомнения.
– Раз так, я приеду на слушание и подпишу документ о твоем отречении, когда ты его подашь. – Все-таки произнес мужчина и развернулся, собравшись уходить. – Не появляйся больше в этом доме. Уходи прямо сейчас. Я и без тебя прекрасно справлюсь с переговорами.