– Ты умная девушка, – Изора улыбнулась, одобряя ее порывы. – Я напишу своему отцу, и он пошлет туда хранителей. Уж они-то справятся с ней, и Иона предстанет перед судом. Мы очистим имя Коилов, если Лиам расскажет все на суде. Он сохранил ей жизнь лишь из-за Агаты, а она мертва. В глазах общественности Первый Жрец предстанет сострадательным мужем, что до последнего хранил волю покойной жены, однако… Когда действия Ионы стали угрозой другим людям, ему ничего не остается кроме как рассказать всю правду. И она понесет наказание. И имя ее больше никогда не будет связано с храмом Многоликой. Именно для этого я иду на такой шаг.
Это звучало хорошо. Только одна деталь волновала Мелинду - а согласится ли сам Первый Жрец выступать на суде? В конце концов, он воспитывал Иону. Неужели он сможет выступить против нее, обвинив ребенка, которого воспитывал? В конце концов ее вина лишь в том, что она, уподобившись настоящей матери, достигает своих целей опасным, нечестным путем. Этот вопрос Мелинда, внимательно подбирая слова, и задала Изоре.
– Не стоит переживать об этом, – она встала с дивана и поманила гостью за собой, перед этим деликатно взяв девушку под руку. Кажется, пришло время уходить, и Изора выбрала такой способ показать это. Стоило им выйти из гостиной, тут же Мелинде принесли ее пальто и шаль, а самой хозяйке дома что-то быстро сказали на ухо. – Лиам поймет, насколько это серьезно. Пусть он больше и не планировал как-то связываться с Ионой, что же… такой случай, думаю, упускать никак нельзя. К тому же, – они остановились у главной двери. Люди по обе стороны створок терпеливо ждали момента, когда их можно будет открыть. – Он доверяет мне и прислушивается к моим словам. Очень жаль, что у нас не получилось наладить контакт с “Аутерум”, – в голове Изоры проскользнула мысль о том, что если помощи от его дочери ждать не приходится, то и смысла поддерживать с ней какую-либо связь нет. Она была уверена, что муж придерживается того же мнения. – Однако другие компании пошли нам навстречу. Это плодотворно сказалось на храме. Так же скажется и эта затея. Но ты не должна никому ничего говорить, пока ее не поймают. Хорошо?
Мелинда кивнула. На самом деле, ей вообще бы не хотелось, чтобы ее имя упоминалось в этой истории. Конечно, она считала, что совершает правое дело, но страх того, что коллеги сочтут ее предательницей не покидал ее.
– Я рада, что у нас в семье есть такой ответственный человек, – Изора улыбнулась, кивнула людям у дверей, и те открыли высокие створки. – До следующей встречи, Мелинда. Если что, ты всегда можешь обратиться к храму за помощью. Помни это.
Как только ее гостья села в мотокарету и тронулась с места, Изора вернулась в теплые стены поместья. После разговора с Мелиндой у нее было приподнятое настроения, даже несмотря на то, что заданный девушкой вопрос все же немного тревожил ее. А действительно, согласится ли Лиам участвовать в этом? Хотелось бы верить, что да. Но все же она понимала - не все может пойти так, как она ожидает. Поэтому следовало бы поговорить с ним сейчас же, но из-за того, что в это время он был в храме, оставалось лишь терпеливо ждать. Изора села на диван в главном холле и начала пристально смотреть на стрелки часов, которые двигались просто невероятно медленно именно сейчас. Неужели, они не могут делать это быстрее? Из-за ожидания в ее голове крутились не самые приятные мысли. Ей казалось, что Лиам отвергнет ее предложение. Изора прекрасно знала, как сильно он любил свою первую жену, и сколько бы она не старалась не думать об этом - дела прошлых дней ее не касались, она в любом случае никак не могла бы повлиять на это, но все равно получалось плохо. От одного воспоминания об этом было крайне неприятно. Ради Агаты он принял в семью ребенка низложенной императрицы и до какого-то времени даже растил ее как свою собственную дочь, и только после смерти жены смог практически полностью отказаться от нее. Изора не знала, испытывал ли Лиам какие-либо отеческие чувства по отношению к Ионе, но склонялась к отрицательному ответу. Иначе бы не сослал ее в академию, отдав на попечение старому проректору. А тот и не смог отказать, в конце концов, когда-то давно, в то время, когда Альверн погрузился в нескончаемые войны, Ламонт и бывший жрец служили в одном отряде, там-то старик и заработал себе долг. В конце концов, тогда благословение Богини еще было в руках у жрецов, а сейчас, казалось, Многоликая совсем покинула их. Если бы только все было так, как раньше, и они бы не нуждались в алхимии, и если бы храм все еще имел такой вес, как еще треть века назад... Ведь ее отец, генерал, обещал ей именно это, когда они покидали поместье Талли. “Быть женой Первого Жреца значит иметь большую власть,” - говорил он. Но это было вздором. Даже сам Жрец сейчас был не сильнее младших лордов, которых-то и к совету даже не допускали. Изора разочарованно вздохнула, уронив голову на сложенные руки. Что ж, именно поэтому она все это замышляла. Если удастся вернуть внимание к храму, лишь немного напомнить о порочных истоках алхимии - может, тогда благословение Многоликой вернется к ним? Если они откажутся от созданных человеческими руками препаратов, вернется ли Жрецу сила, которая должна была достаться ему от отца? И все ее надежды были лишь оттого, что, пожалуй, она действительно его любила. И было сложно наблюдать за тем, как власть и влияние медленно ускользают из его рук. Лиам не должен всю жизнь прожить в тени своего отца. Она этого не позволит.