«Как долго мы её будем впитывать?» — озабоченно спросил я, осознавая, насколько это важно.
Потеря самого артефакта — мелочь на фоне потери вложенных в него знаний…
«Уже. Процесс в режиме разгона завершился три сотых секунды назад. Сейчас происходит активация материальной части „купели“. Приготовься. Сейчас будет больно».
— Всё, хватит, — услышал я голос Диппера.
Так и случилось — всплеском «пси» меня словно взрывом отбросил черного шара, впечатав в стену комнаты, откуда я, поднявшись, и наблюдал за трансформацией. Покрывшаяся сеткой трещин черная «скорлупа» начала разваливаться, «рождая» миниатюрное солнце. А затем обратилась в отсвечивающий металлическим блеском кокон. Распахнув створки-лепестки, он показал внутри себя ложемент.
— Да, это оно, — кивнул своим мыслям псионик и, повернувшись к Дагу, сказал: — Можешь быть свободен, а Вайпик еще немного задержится. Кое у кого есть к нему разговор.
— Я тоже останусь, — помотал головой Даг.
— Как хочешь, но если что, потом не жалуйся, — с этими словами он вынул откуда-то белый, испещренный черными письменами диск и, активировав, бросил на землю.
Спустя мгновение тот начал расти, превращаясь в нечто, напоминающее параболическую антенну — чаша и острый, смотрящий в небо наконечник-шип. Достигнув метра в диаметре и высоты в два, «емкость» наполнилась разрядами белых молний. Засветилось, превращаясь в сплошное белое пятно. И тут же пришло сообщение:
«ВНИМАНИЕ, ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЗОНЕ УСТОЙЧИВОГО ПРИЕМА СЕТИ! УСЛУГА СЕЙВА СНОВА ДОСТУПНА».
А затем прямо из «антенны», словно отпочковавшись, выступила женская фигура. Сотканная словно из миллиардов разноцветных паутинок, она мерцала, исчезая и появляясь вновь. Сделав шаг наружу, она окинула собравшихся, на её голографическом лице появилась улыбка.
— Все в сборе, и даже ты, красавчик Даг. Не бросил мальчика? Похвально, но не уберёг.
— Иди в жопу, сука! — буркнул пилот.
Я ничего не понимал, а вот Диппера аж перекосило от подобного обращения, что не ускользнуло от внимания виртуальной женщины. Или всё же материальной? Шаги её в воцарившейся тишине, отражаясь от стен, гулко разлетались эхом в пустом помещении.
— Хороший мальчик, — сказала она, подойдя к Дипперу, похлопав его по щеке.
— Кто ты? — вырвалось у меня, а волосы на голове зашевелились от первобытного страха и предчувствия.
Не зная причины, я почему-то был солидарен с псиоником в его эмоциях, когда тот, вытянувшись в струнку, недвижимо заглядывал ей в глаза.
— ТЫ НЕ УЗНАЁШЬ МЕНЯ, ДОРОГОЙ? — женский механический голос был и правда хорошо мне знаком — всего лишь несколько секунд назад он сделал оповещение.
Это была Сеть… Мне вдруг поплохело. Это вам не планетарный ИИ, подчиняющий тысячи или миллиарды разумных существ, а колоссальная, практически бесконечная, в том числе находящаяся во мне система. И она была разумна…
— Конечно разумна! — возмутилась голограмма, исчезнув вдруг и материализовавшись рядом со мной. — Если уж твой симбионт, моя младшая сестра, способна обрести разум, то что уж говорить обо мне?
Читает мои мысли? Но ведь дайз установил защиту…
— Мне не надо читать твои мысли, когда я вижу твоё лицо, ощущаю твой пульс и ежесекундно знаю о выбросе каждого гормона в твоем теле. Да и банальная логика мне в этом помогает. Дай угадаю, ты шел сюда, чтобы избавить от моего влияния себя и свой мир? Атата, какой плохой мальчик…
Меня как кувалдой по голове приложили. Молчал глядя в пустоту прямо пред собой…
— Если это всё так очевидно, зачем этот синирожий отдал мне координаты купели и устанавливал фильтр? Не знал, чем это обернется? — вырвалось у меня.
— Конечно, знал, — улыбнулась псевдоженщина. — Но у него ведь не было выбора. Старая, как наша вселенная, игра — «он знает, что я знаю, что он знает, что я знаю…».
— Тогда в чем смысл?
— В правилах. Мы их не нарушаем. Дайзы ищут потенциальных демиургов. И если понимают, что у них есть шанс… Дают им цель. Я же по возможности забираю их себе.
— И много демиургов у тебя под каблуком? — не смог сдержать я вопрос.
— Меньше, чем хотелось бы, — существо, что являлось богом из машины, улыбнулось мне. — Но может стать на одного больше.
— Отказываюсь! — сказал я и вдруг почему-то потерял уверенность в своих словах.
— А это уже не тебе решать, мальчик, — был ответ, и мы провалились во тьму.