Очередная серия выстрелов, и осьминог, явно догадавшийся, что лучше иметь дело с четвёркой жаболюдов, чем с матерящимся демиургом, полез обратно в воду.
Однако теперь уже я не желал отпускать «козлину» с щупальцами, тем более что лодка надругательств монстра не выдержала и разломилась пополам.
— Отлично день проходит… — пробулькал я, радуясь, что успел спрятать Ублюдка до того, как окунулся с головой.
Крутанувшись в воде, заметил, как по её поверхности расплывается белая муть, и тут же нырнул.
Белёсое облако распространялось всё сильнее, однако большая часть воды ещё была прозрачной, да и день довольно яркий, так что я успел заметить, как лишившийся нескольких лап осьминог пытается свалить.
«Взять падлу!» — жестами скомандовал я окружившим меня жаболюдам. Земноводные мои телодвижения прочитали правильно, и трое из них помчались за попытавшимся ретироваться монстром.
Я же, прислушавшись к вопящему организму, сообщающему, что с моей стороны было большой глупостью в своё время не отрастить жабры, принялся грести к поверхности.
— Лучшая работа в мире… — отдышавшись и обхватив кусок лодки, пробормотал я. — Но всяко веселее, чем на Аллоде тусоваться.
В метре от меня показались здоровенные глаза жаболюда и вопросительно уставились на меня.
— Говорю, день шикарный, птички поют, рыбка плещется, стражники ржут, — уставившись в сторону пирса, до которого оставалось несколько десятков метров, пояснил я. — Будь любезен, подсоби и дотащи меня до берега…
Жаболюд, квакнув, исчез под водой, а спустя секунду я ощутил, как меня начинает тащить в сторону пирса и стоящих на нём стражников с алебардами. Которым, правда, хватало ума не подходить к краю пристани.
— Что, служивые, как дела? Как семья? Все ли живы-здоровы? — поинтересовался я у замерших неподалёку от меня бойцов, после того как перевалился через край настила и встал на ноги.
— А… А… как… — зачастил один из них. Видимо, самый говорливый.
— Буйком об рыбий косяк, — стянув с головы шапку и сразу ощутив неприятный холодок, я выжал головной убор и напялил его обратно. — Секунду…
За спиной раздался плеск, а спустя мгновение слева от меня шмякнулось здоровенное щупальце.
Выхватив копьё, я с силой вонзил оружие в упругую плоть, пригвождая тварь к пирсу.
— Теперь точно никого нет, демиург Шаров, — пристыженно проквакал один из жаболюдов. — Мы подвели вас и готовы понести…
— Вот и понесёшь эту тварь, раз готов, — хмыкнул я. — Есть такое правило, не ошибается тот, кто не работает. Ну и я. Но это не потому, что я не работаю… Блин, как-то коряво вышло. В общем, пока здесь будьте, только осьминога под воду верните, а то я вон тому упитанному не доверяю. Сожрёт ещё…
На лице молчаливого стражника выражение изумления сменилось обидой, и он, крепче сжав древко алебарды, шагнул в мою сторону.
— Что ты забыл на территории графа Злотицкого, демиург? И кто эти твари, что защищали тебя в воде?
— Сколько вопросов, и ни одного ответа… — покачал я головой, скидывая куртку и стягивая футболку. Следом пошли штаны и ботинки с носками. — Ещё пытаться спрашивать будешь?
— Ты наглеешь, — угрожающе произнёс стражник, бросив взгляд на стену, где виднелась парочка лучников. Не сильно-то они и охраняли пристань.
— Не бузи, служивый. И вообще радуйся, что я в хорошем настроении и не устрою показательную порку из-за отсутствия таблички, что водоёме обитает опасная тварь.
— Она объявилась пару суток назад, и с того момента на тот берег никого не отправляли, — подал голос говорливый. — Ты первый, кто пересёк озеро. Живым.
— Спасибо, что уточнил, — хмыкнул я, заканчивая выжимать вещи. Да здравствует ушанка, ни малейшего ощущения дискомфорта от надевания сырой одежды на голое тело. — Ну а вообще, я к вам прибыл привет передать от «страшного» сержанта Гловача.
Я помахал пред стражниками конвертом, который достал из инвентаря.
— Этот пьяница до сих пор жив? — удивлённо спросил говорливый, однако несмотря на странный вопрос, в его голосе отчётливо слышалась радость.
— Да что с ним будет? Этот алкаш на заражённого дыхнёт, тот сразу исцелится и пойдёт в церковь грехи замаливать, — махнул рукой «злой полицейский», отпуская алебарду. — Реально, живой? А его люди?
— Те, кто в башне остался, живы, — закончив одеваться, ответил я. — А обозниками и их охране так не повезло.
— Чёрт, ведь говорили же этому иди… — говорливый резко замолчал, получив в бок от напарника.
— О, неуставные отношения. Понимаю, но не одобряю, — кивнул я, глядя на хватающего ртом воздух стражника. — Однако, если вы закончили развлекаться, может, пропустите меня внутрь города?