Правда, к ней подошёл ключ и от первой, так что Хенг, использовав его, открыл дверь, и нас окатило волной горячего воздуха, а тёмный тоннель осветило фиолетовое сияние.
Громко втянув воздух грудью, а через секунду выпустив его со свистом, Хенг шагнул внутрь помещения, таща меня за собой.
Внутри оказалось довольно светло, так что я, пусть и не в удобной позе, но успел рассмотреть, что это действительно был не курятник.
Зал, чьи стены были выложены гладкой плиткой, оказался небольшим. Однако места в нём хватило, чтобы разместить странную хреновину в виде каменного трона с высокой спинкой и четырьмя тонкими двухметровыми колоннами, образующими квадрат.
Вся эта композиция располагалась в центре зала, который освещало небольшое хрустальное деревце с плодами в виде магических кристаллов. Здесь эти кристаллы были куда больше и свет излучали ощутимо сильнее.
Вдоль стен стояло несколько стеллажей с различными ящиками, одинокое крутящееся кресло и совершенно не вписывающаяся в антураж больничная каталка на колёсиках.
Куда спустя мгновения со свойственной ему деликатностью, то есть абсолютно без неё, меня Хенг и уронил…
— Ты, наверняка, думаешь, что я сошёл сума, — оставив меня на каталке, дедок пружинящим от нетерпения шагом направился к стеллажам. — Так все говорят, когда оказываются здесь. Все действуют по какому-то глупому шаблону. Угрозы наверху, расспросы в тоннеле и мольбы в этом священном месте. Нет, чтобы проникнуться сутью происходящего. Понять, в чём заключается их ошибка. И принять свою судьбу.
— И в чём же заключается их судьба? Помереть от рук поехавшего отшельника? — я свесил голову, пытаясь высмотреть хоть что-то, что могло бы мне помочь в этой ситуации, но ничего подходящего на пыльном полу не оказалось.
Зато я сумел разглядеть то, чего не увидел в самом начале. А именно иссушенное тело в выцветшем платье, привязанное к дальней колонне за троном.
— А, извини, странник, я же не представил тебе мою подругу, Анжи, — Хенг закончил рыться на стеллаже и направился ко мне, держа в руках чемоданчик для инструментов. — Она была единственной из тех, кто оказался на Осколке вместе со мной и хоть как-то был близок мне по духу.
— Что её, как понимаю, не спасло, — я следил, как Хенг, встав сбоку от каталки, принялся выкладывать на крохотный столик «инструменты».
— Вначале я избавился от самого слабого, — произнёс старик, бережно, с любовью кладя хирургический скальпель на тряпку. — Привёл его сюда и привязал к столбу. Этот механизм, — Хенг махнул рукой в сторону трона, — он позволяет более сильным поглощать слабых. И в ту ночь я впервые убрал из Системы сломанную шестерёнку, что лишь мешала ей нормально функционировать.
«Гостеприимный» хозяин подземелья закончил раскладывать инструментарий и, обойдя каталку, принялся стягивать с меня ботинки. Покончив с этим делом, он дотянулся до столика с инструментами и, взяв длинную иглу, одну из десятка там рассыпанных, вонзил её куда-то в район пятки.
И тут же боль от многочисленных ушибов головой о ступеньки как-то мгновенно позабылась, зато мои ноги будто в костёр сунули. Причём обе…
— Это чувство сложно описать. Я стал быстрее, сильнее и будто помолодел на десяток лет, — Хенг разогнулся и посмотрел на меня. — Впрочем, это было не самым важным. Главное, что я помог Системе избавиться от мусора…
Ещё одна игла появилась в пальцах сумасшедшего, и спустя секунду в районе икр вспыхнул очередной пожар.
— Так шли неделя за неделей, пока я очищал Систему от самых слабых, сам становясь сильнее. В какой-то момент уже стало невозможным скрывать причины исчезновения людей, и я открылся. Вот только к тому времени уже никто из этих… — лицо старика исказила презрительная ухмылка, и я почему-то, несмотря на боль, охватившую большую часть тела, вспомнил одного ушастого, — никто из них не мог мне противостоять. Лишь одна Анжи… Внешне она была хрупкой, но сила её духа… Вот она меня завораживала…
Хенг вновь потянулся за иглой, но на полпути замер, после чего нахмурился и вместо неё взял скальпель.
Пара движений, и моя любимая футболка оказалась порезана на лоскуты, и спустя мгновение псих полоснул инструментом мне по животу.
И вот здесь меня проняло окончательно. Очередная порция боли прокатилась от головы до пят, после чего стала подниматься обратно. И, похоже, именно сейчас парализованный отваром старика организм понял, что с ним творят что-то неладное…
Хенг продолжал что-то бубнить про предназначение и боль из-за отказа Анжи, а я уже ощутил знакомую тяжесть в ладони. Вот только эта тяжесть была столь неподъёмной, что мне даже казалось, будто мои кости трещат, когда я поднял Ублюдка и нажал на спусковой крючок.