— И теперь тот мир чист и светел, и на нём зародится новая раса, которая рано или поздно примет участие в очередной Игре?
— Верно. Не оборвав нить, связующую мир со мной, уйти от игры невозможно. И рано или поздно созданный демиургом мир вновь вернётся ко мне, — ответила Мальцева.
— А как оборвать эту нить?
— Просто прикажи, и я сделаю. Только это будет мир до момента моего прямого вмешательства, словно меня и не было вовсе, — вздохнув, ответила Система. — Земля начнёт вновь существовать с того самого момента, когда тэхеды и ваши учёные начали эксперименты по проникновению в меня. Так что в этот подвал ты попадёшь лишь через несколько лет.
— И в таком случае я не буду помнить, что произошло со мной? Никто ничего помнить не вообще не будет?
— Ага. Жизнь на Земле будет идти, как шла до этого. Разве что мир твой будет отрезан от других навсегда. Впрочем, есть в подобном решении кое-какие подводные камни… — Мальцева взмахнула рукой, и на обшарпанной стене подвала появился экран, на котором я увидел собравшихся у кристалла друзей. — Все те, кто шёл за тобой: гоблины, жаболюды, крысолюды и прочие. Для них в места на Земле не будет, ибо не из твоего они мира, а, чтобы втиснуть их в твою реальность, нужно моё постоянное присутствие.
Одновременно со словами женщины менялись и изображения на стене, попеременно демонстрируя всех тех, с кем я прошёл этот недолгий, но весьма запоминающийся путь.
Глядя на то, как я внимательно разглядываю лица, Мальцева прикусила губу, словно о чём-то серьёзном раздумывала, а потом продолжила говорить.
— Впрочем, в знак зарождающейся между нами дружбы открою маленький секрет. Даже если ты создашь свой мир, различные расы нормально в нём сосуществовать не смогут. И рано или поздно этот вариант обернётся ужасной войной между разными видами. Такое тоже неоднократно происходило.
— То есть для проигравших рас выхода из Системы уже нет?
— Есть. Главное — принять правильное решение, Николай.
— Какое из них правильное? — невесело спросил я. — В первом варианте я отсекаю Землю, но бросаю на произвол судьбы всех тех, кто мне доверился. Во втором — создаю мир, который определённо обречён. Выбор похлеще двух стульев.
— Но есть же ещё один вариант. Победить в Игре и создать миры для каждой отдельной расы, — улыбнулась Мальцева. — Конечно, если ты выберешь его, Земля не будет восстановлена, но зато ты вступишь в сражение со всей своей армией и всеми теми разумными, которых успел собрать за время, проведённое на внешнем кольце. Ну а остальные представители твоей расы останутся в Системе.
— Я вообще-то во всё это лез, чтобы спасти людей, а не тащить их из одного пекла в другое или бросать на произвол судьбы, — покачал я головой. — Кстати, а комбинировать эти варианты между собой можно?
— Можно, но я бы не советовала. Это верная гибель для тебя, — быстро сообразив, к чему я клоню, покачала головой Система. — То, что ты пережил в первой Игре, ничто по сравнению с тем, что будет ожидать тебя в битве за право очутиться в Ядре. И если ты решишься на участие, то тебе понадобятся все накопленные силы, ибо противостоять тебе будут поистине могущественные демиурги, по сравнению с которыми даже встреченные тобой паразиты, не более чем жалкие насекомые.
— Всегда интереснее сражаться с противником сильнее тебя, — улыбнулся я. — Когда я отрежу Землю от тебя, что будет с ними?
Я кивнул в сторону толпы гоблинов и других «полуразумных», застывших на стене.
— Они вернутся в мои банки данных, и ты сможешь их призвать. Если, конечно, хватит сил и средств. Но послушай меня, Николай, не совершай этой глупости. Лучше останься на Земле, ведь тогда ты не будешь помнить, что происходило, а, соответственно, не будет и чувства вины. Ты просто продолжишь жить дальше, словно ничего и не было… И все остальные представители твоей расы будут…
— Что нужно сделать, чтобы выбор подтвердить?
— Это глупо!
— Зато правильно, — улыбнулся я, поставив опустевшую кружку на столик, и вытянул перед собой руку. — Так же можно?
— Можно. Это же пока твой кусочек реальности, и тебе решать, как в нём всё работает.
— Ну что ж, решение принято. Да будет так! — я сжал большой и средний палец, и раздался щелчок.
А после мир вокруг меня погас. Лишь в последнюю секунду я увидел на лице сидящей напротив меня женщины довольную, но при этом весьма ехидную улыбку.
Где-то
— Холодно-то как…