29 год Новой Эры, Руэгич (современный Руэг)
Ночь следовала за ночью, но ни отдых, ни сон не приносили облегчения. Нияна провела в кровати уже боле двух недель. Риг, нечасто, но навещал ее. Сливаясь с тенями на стенах, он оседал подле ее постели и, как мог, утешал. Нияне больше всего хотелось укрыться от всех бед в родных объятиях, но каждый раз при виде лица Рига она лишь отворачивалась в испуге. Беззаветная любовь к файцу теперь страшила не меньше его нечеловеческой сущности. «Это все тот же Риг,» - уговаривала она себя. – «Нужно лишь подождать, и я сумею принять его».
Свеяр тоже не позабыл о ней. Изо дня в день он приходил к дому девицы в надежде, что на сей раз она примет его. Но Нияна боялась встречи и строго настрого запретила пускать юношу.
Все это время она почти не ела, в горле стоял удушливый ком. Случалось, конечно, что аппетит к Нияне возвращался, но и тогда большинство съеденной еды отторгалось. Местный лекарь на отрез отказывался посетить ее, но нашлась в Руэгиче душа, сжалившаяся над девицей.
Травница Марила, древняя как само время, жила на отшибе и редко появлялась в округе. Среди жителей о ней ходила худая молва и при других обстоятельствах Мстивой, отец Нияны, и на порог бы ей не дал ступить. Но даже этот, обычно черствый и ненаблюдательный муж, не мог не заметить, как иссушили страдания его единственную дочь.
Как только Марила вошла в комнату, Нияне в нос ударил горький запах полыни.
- Не морщись, девка. – прокряхтела старуха. – Вдовья трава хоть и не благоухает, да делу своему служит верно.
- Ей только зверье отпугивать, да русалок завлекать. – прыснул Мстивой.
- Ну што-ш, значит-с не зря прихватила. – отвечала Марила, смирив хозяина недобрым взглядом. – А теперь, пан, поди прочь. С девицей твоей говорить буду токмо без посторонних.
Отец насупился, но подчинился. Нияна осталась наедине с травницей. На вид той было не меньше века - ее желтоватая кожа обвисла, а взбухшие вены на руках торчали подобно корявым корням в лесной чаще. Взлохмаченные седые волосы лохмотьями спадали на сгорбленные плечи, а воспаленные глаза глядели в самую душу. Нияна старалась не поддаваться предрассудкам и все же, от присутствия старой женщины по спине бежал холодок.
- Наслышана я о тебе, возлюбленная беса. – надсмехалась травница.
- Он не бес. – бесцветным тоном отвечала Нияна.
- Ну конешно нет. Да кто ш тебе теперь поверит, окроме меня.
- Так вам известно, кто он на самом деле?
- Многое мне известно. – ее лающий смех разнесся по комнате. – Прекрасные создания дети леса, но за красотой их сокрыто демоническое. Коль погонится тленный за фаэ, опосля неизбежно оба омоются горючими слезами. Но жалеть тебя не стану, поелику...
- Мне и не нужна ваша жалость. – отрезала Нияна. Упреки старухи не могли не претить ей. - Просто скажите, отчего мне худо.
- А то сама не понимаешь, бестолковая. Муки твои естественны и доконшатся, как брюхо вырастет.
Нияна в немой растерянности уставилась на травницу.
- Понесла ты. – прямо сообщила Марила. – Я эт почуяла задолго до того, как вошла в дом ваш. Но ты не кручинься почем зря. Ребенок твой не первый шо от семени фаэ и не последний.
На несколько долгих мгновений девица как будто забылась, но, наконец отойдя от потрясения, моргнула.
- Что же теперь будет? - шептала она. Трепещущая рука легла на низ живота.
- Не эт ты желаешь знать, а то, каким он будет. – заметила старуха. – И я скажу тебе, шо смертным. Среди людей слыть ему долгожителем, но вечность – бремя, от которого боги уберегли дитя человеческое.
Нияна выдохнула, но не показалось на лице ее облегчения.
- Не будет у него и естества, противящегося солнцу, зато будет дар ворожбы и краса файская. - продолжала Марила. – Не поляжет твой отпрыск ни от одного клинка и ни одна хворь его не сморит.
- Но что же я буду делать? Куда побегу? – Нияна устремила молящий взор на ведьму. - В Руэгиче никогда не примут дитя…демона.
- Серп скосит жизнь твою на той же земле, где перерубили пуповину. Знай, народ, шо клял отца, возлюбит его сына. – предрекали сморщенные губы. – Нелегко будет понашалу, но придет час, и он, шо от крови чернолесского беса свершит возмездие тем, кто пошел на тебя. Так распорядились силы, нам неведомые и неподвластные.
От нечестивых речей старухи во рту стоял привкус страха. И еще чего-то - незнакомого прежде, но странно ублаготворяющего.
- Вы видели будущее. Стало быть, слухи не врут. – девицу передёрнуло, когда мозолистые пальцы болезненно впились в запястье. Марила грубо притянула Нияну к себе.
- Быть ведьмой не скверно. Скверно отвергать судьбу. – свирепым голосом молвила старуха. – Мой совет тебе, девка. Не гони свою, когда та вновь придет к порогу.