Марила отшвырнула от себя тощую руку и, скрепя костями, направилась к выходу.
- А что же Риг? – вслед ей вопросила Нияна.
- Ай, дурная девка. – плюнула старуха и, не сказав боле ни слова, побрела вон.
***
Нияна умолчала о ребенке. Тем же вечером состоялось вече. Возвратившись, отец сообщил женщинам, что собирается в Черный лес на охоту.
- Прошу, отец! – молила Нияна, повиснув на волосатой руке. – Вам не выстоять в этой схватке!
- Нет чести в том, чтоб кромсать юнцов. Посмотрим, как справится демон с дюжиной опытных мужей.
Мысль о том, что может случиться, напади люди на файцев, заставила ее поежиться.
- Он не демон, а фаэ. – решилась Нияна. Она не могла боле молчать и утаивать. - И он не единственный в Черном лесу. Его народ не беспокоит нас и позволяет охотиться в своих угодьях, но эти гордые существа не пощадят тех, кто вторгнется в их владения с мечом.
- Так значит это правда. – Мстивой измерил ее уничтожающим взором.
- Что правда, отец?
- Ты все знала. Ты знала, кто он такой и все равно привела демона к нашим вратам.
- Это Риг, отец! – воскликнула Нияна. – Тот самый Риг, которого ты учил управляться с топором да обрабатывать дерево. Тот Риг, который носился здесь, дивясь каждой мелочи и которого, в душевных порывах, ты звал сыном. Неужели ты все позабыл? – взныла она. – Ты ведь знаешь, что он защищал меня той ночью! Знаешь, что хотел Людвик сделать со мной! Как можешь ты быть таким жестоким?
Вымученная гримаса исказила лицо Мстивоя. На мгновение отголосок надежды вспыхнул в душе Нияны, но лишь для того, чтоб угаснуть безвозвратно. Отец, как и все остальные жители Руэгича, не нуждался в правде. Та не могла облегчить страданий, но приносила новые горести. Нияна осознала - для селян Людвик и другие останутся героями, отважно сразившимися с безжалостным чудищем. Мысль эта хлестнула ее словно кнут.
- Довольно! – отрезал Мстивой ледяным голосом. - Я не желаю боле слушать этот вздор. Людвик не был святым, но тебя бы он не тронул. В отличие от Рига. – продолжал он, уверовав в свою правоту. - Поначалу мне казалось, что мальчишка просто малодушен, но теперь я понимаю лучше. Риг творил, что вздумается и все это было не по-людски оттого, что он людей ни во что не ставил.
- Все не так! - по щекам Нияны катились слезы.
- Молчи, окаянная! – рявкнул Мстивой - Это из-за тебя я должен доказывать наше право остаться в Руэгиче. Если я не пролью кровь беса, старейшины изгонят нас с земли предков. А коль не изгонят, жизни здесь все равно не дадут. Соседи уже порезали корову и забросали камнями огород. – плечи его подрагивали от ярости. – А ты…тебя они клеймят шлюхой беса, ведьмой! Ни один мужчина боле даже не взглянет на тебя.
- Эти мужчины не достойны даже моего плевка в их сторону. – слова сами сорвались с губ. Руэгич ненавидел ее, это она принять могла. Но стерпеть хладнодушие отца – нет. – Даже сейчас ты сокрушаешься о том, что не удалось нажиться на мне. Ты, вы все противны мне!
- Вот как? – молвил сраженный дерзостью дочери Мстивой. - А о матери ты подумала? Кто позаботится о вас, когда меня не станет? – ярость его остывала, уступая место мрачной усталости. – Можешь не беспокоиться о замужестве, ибо ходить тебе в девках до самой смерти.
***
Охотники выехали на рассвете. Их оказалось больше, чем ожидала Нияна. Глава почти каждой семьи возжелал снискать славу демоноубийцы. Женщины, воодушевленные суесловием ворожея, готовили пир к их возвращению. Но ни к вечеру, ни на следующее утро никто не возвратился. Два дня спустя, у сельских ворот, где еще совсем недавно матери оплакивали своих детей, вновь собралась толпа. Нияна будто бы снова перенеслась в злосчастную ночь бойни. С улицы доносились уже знакомые плач, вой, крик. Она испуганно замерла у распахнутой двери. Девица знала, что ей не стоит показываться пред селянами, но ведомая неясным зовом, она шагнула наружу. Солнечный свет жег глаза. К удивлению Нияны, никто даже не обратил внимание на ее появление. Мать стояла позади сбежавшегося люда. Сотрясаемая рыданиями, она немигающе смотрела перед собой. Нияна вгляделась вдаль. Там, облаченный в утренний туман, являл себя гнев фаэ.
Наколотые на деревянные колья головы облаком окружили мухи. Перекошенные лица сыновей, мужей, соседей через пустые глазницы взирали на безутешную толпу. Голова отца виднелась среди прочих. Его кожа была разодрана так, что оголилось мясо, а каштановые волосы слиплись от пропитавшей их крови. Раньше она бы вскричала.
С неба, хлопая крылами, на одну из голов опустилась чернильная тень. «Крух!» - гортанное карканье одинокого ворона разнеслось по округе. На его клич ответил другой, а затем еще, и еще. Десятки птичьих голосов сливались в траурный напев. Вороны налетели на мертвую плоть и принялись клевать ее. Нияна глядела на танец стервятников с безумным спокойствием. «Я уже знала, что так будет.» - пронеслось в ее мыслях. – «Они не услыхали моего предостережения, но внемлют предупреждению фаэ.»