Риг старался сохранить хладнокровность, но Нияна знала, каких усилий ему стоило сносить оскорбления от подобного Людвику. Там, в Чернолесие Риг был сыном вождя, и чем старше он становился, тем боле сознавал свое избранничество. Памятуя об их былых схлёстках, Нияна ухватилась за длинный рукав Рига, всем своим видом моля не встревать в назревающую драку.
- Иди куда шел, Людвик. – сухо проговорил подоспевший Свеяр. – Ни к чему портить всем празднество.
Повисло напряженное безмолвие, которое вскоре нарушил насмешливый голос.
- Риг обесчестил твою девку, а ты, как и прежде за него в огонь и в воду? – обращался он к Свеяру. – А ведь раньше мне казалось, что ты мужик.
Нияну захлестнуло гадкое чувство вины. Свеяр в самом деле принял Рига и пекся о нем почти как о родном брате. И, даже теперь, после всех пережитых обид, он по-прежнему был готов вступиться за неверного друга.
- Все это гнусные слухи. – отрывисто отвечал он - А теперь убирайся, дважды просить не стану.
- Слухи, а как же. – усмехался повеса напоследок. – Мы ведь тут все слепые.
Свеяр бросил на Рига неодобрительный взгляд и, когда Людвик уже не мог его слышать, строго проговорил:
- Не нарывайся, приятель. Нам всем известно, что, нажравшись, болван сам не ведает, что творит. И все же, Людвик – здешний, не говоря уже о том, что сын старейшины. Как бы сильно руэгичи тебя ни любили, опрометчиво считать, что суд встанет на сторону чужака.
- Я помню свое место, Свеяр. – скрежетнул Риг. – Если ты об этом.
Свеяр хотел что-то добавить, но передумал. Сдержанно кивнув им, он немедля удалился.
- Когда наш брак свершится, я заберу тебя отсюда. - сообщил Риг Нияне.
***
Было уже далеко за полночь, когда влюбленные прощались у сельских ворот.
- Тебе обязательно уходить? – вопрошала Нияна, хотя заведомо знала ответ.
- Солнце давно зашло и меня вот-вот хватятся. – с сожалением молвил Риг.
- Нелепость! Мы собираемся жениться, но даже дня провести вместе не можем. – начала возражать девица. Риг поспешил накрыть ее губы настойчивым поцелуем.
- Стыда не ведают! – подобно грому грянул голос Людвика.
Размахивая пáлицей, он шествовал во главе своей шайки. Лукаш, Идзи, Зибор и Бартош, плелись за ним, озленные и не менее пьяные. Поросячьи глаза местного «княжича», как в шутку прозвали его Риг и Свеяр, сощурились в убийственном презрении. В груди Нияны гадко зашевелилось дурное предчувствие.
- Быть может, ты и меня ублажишь, сестрица?
- Проспись, Людвик. – невозмутимо отвечала она.
- А ты, - смерил он взглядом ненавистного файца. – Риг, Риг, Риг. Ты мне с первого дня не понравился. Всем нутром я чуял гнильцу в тебе, и гляди-ка, не подвело меня мое чутье. Ни порядочности нет у тебя, оборвыш, ни совести.
Взбешенная клика, подобно своре одичавших собак, обступала их и загоняла в ловушку.
- Ступай. – шепнула Нияна.
- Сбрендила? – отозвался Риг.
- Это же Людвик, мы выросли вместе. – настаивала она. – Побранится на меня да пойдет прочь.
- Когда начнется драка, беги к отцу.
- Нет, Риг…
Но было поздно. Людвик стрелой подлетел к файцу и занес свое оружие. Удар пришелся в грудину и Риг, кривясь от боли, полетел назад. Другие не остались в стороне и, накинувшись следом, принялись избивать его. Нияна пыталась звать на помощь, но Идзи схватил ее, зажал рот и заставил смотреть. На звуки потасовки прибежал Свеяр, который, однако, был не слишком искусен в ближнем бою.
Когда хладнокровная бойня стихла, Риг, истекая кровью, бездвижно лежал на земле рядом с бессознательным Свеяром. Нияну душили рыдания и грязная рука Идзи.
- Чего разлегся? Думаешь, я с тобой закончил? – Людвик вцепился в волосы Рига и силой поставил на колени. – Я научу тебя чтить обычаи, чужак. Ты знал, каков был порядок в древние времена? До прихода первых вождей у руэгичей не было ни веча, ни старейшин. Суд, основываясь на традициях славных предков, мог вершить каждый. Конечно, большинство этих традиций отмерло или было вытеснено премудрыми рассуждениями о законности. – последнее слово Людвик выплюнул с нарочитым пренебрежением. – В том числе и практика наказания за блуд. Ты знал, Риг, что ранее, коль девкой до свадьбы воспользовался один, поиметь ее не возбранялось любому желающему?
- Не смей! – прорычал Риг нечеловеческим голосом. - Тронешь ее хоть пальцем и тебя уже ничто не спасет, Людвик. Помяни мое слово, даже ваши жалкие боги не помешают мне отправить тебя к твоим презренным прародителям.
В ответ на угрозы тот лишь рассмеялся. Лукаш с силой пнул Рига в живот. Фаец согнулся от боли; из груди его доносились сиплые хрипы, а из полуоткрытого рта текла тягучая струйка крови, перемешанной со слюной.