— Ну что вы какая впечатлительная. Это всего лишь бедро средней жирности. Давайте откроем ротик и скажем ам-ам...
Он сунул кусок ей под нос.
— Нет, — прошептала она, стараясь не дышать и не смотреть вперед, где среди десятка светловолосых и темноволосых отрезанных голов горели рыжие косички. — Нет. Нет.
— Уверены? — старик вздохнул. — Нет, так нет.
Острая боль резанула низ живота.
Старик провернул лезвие ножа, воткнул глубже в ее промежность. И медленно повел вверх, легко вспарывая джинсы, кожу, живот. Остановился только вскрыв брюхо до солнечного сплетения.
Она молча опустилась на колени, пытаясь сдержать вываливающиеся внутренности.
— Какие же вы все-таки тупые, — с сожалением произнес старик. — Предпочтете скорее умереть, чем сменить амплуа.
Он взял ее за волосы и деловито отрезал голову. Отпихнул в сторону тело. Подошел к автобусу. Забрался в открывшуюся дверь, к огненным сполохам, паническому мычанию и запахам жареного.
— Голову-то зачем притащил? — встретил его голос из темноты.
Старик недоуменно посмотрел на голову в своей руке.
— Ах да. Совсем памяти не осталось. Забываюсь.
Он повернулся и выкинул голову журналистки в кучу других голов.
***
— Какого хрена ты мне помешала?! — рычу я, вырываясь из цепких рук Аманды. — Я мог ее спасти!
— Ты? — насмешливо переспрашивает она. — Ты не можешь справиться с мелким бесом. А тут архонт с боевыми навыками.
— Ладно. Не я. Ты.
— Я? Мне это зачем? Раскрывать себя ради какой-то срединной, у которой мозгов меньше, чем у мотылька? Могла бы догадаться, что ходить к автобусу немного опасно.
Безголовое тело лежало, скорчившись, на асфальте.
Только сейчас я ее узнал.
Это была та самая местная телезвезда, которую я видел в последний раз на вечеринке в особняке Беллов. И к которой намеревался подкатить.
— Включай целеуказатель, — тихо говорю я.
— Куда? Их же не видно. На автобус?
— Да. На автобус.
— О, боже. Как тебе не стыдно? — издевательски прошептала Аманда. — Там же дети!
— Когда наша кавалерия соизволит прибыть, детей уже не будет.
— Как и красных. А целеуказателями авиации я разбрасываться не буду. Тут есть персонажи опаснее голодных людоедов.
— Это кто, например?
— Например те, кто привык убивать миллионами.
Она развернулась и пошла прочь.
Я подождал, когда она скроется за поворотом и быстро активировал точку вызова. Над автобусом повис еле заметный столб света.
***
— Сраные ниггеры, — брезгливо сказал Авраам Линкольн, обтирая ботинок о широченные штаны только что убитого им негра. — Откуда они здесь в таких количествах?
— От вас, — хмыкнул Гитлер. — Вы их освободили. Выгнали с плантаций. А работа есть только в городе. Вот они за полторы сотни лет все города и засрали.
— Не мелите ерунды. Достаточно повесить на въезде в город плакат «Неграм въезд запрещен». И выбрать шерифа потолковее.
— Для еврея вы излишне наивны, — сказал Гитлер.
— Я не еврей! Мой отец — честный фермер.
— Конечно. Как поджопник светит, так вы все честные фермеры.
— Кстати, Эйб, старина, — пыхнул сигарой растекшийся по креслу Черчилль, — у вас на родине все действительно думают, что вы негров разве что в задницы не целовали.
— Если бы пациенты лепрозориев так же влияли на экономику сепаратистов, как негры, я бы незамедлительно их всех выпустил. И у каждого облизал струпья.
— О, боже, — Черчилль схватил бокал с коньяком. — С ваших сравнений блевануть можно. Но вы чертовски правы. Ради победы можно и негра в жопу поцеловать. А вот кстати и мои негры.
Из провала в стене выбрались двое. Коренастые, в военных кителях. Один из них усмехнулся в рыжеватые усы.
— Уинстон. Ти же знаешь, у мэня слух — как у ллетучей миши. Я не абижаюс толка потому што в слове «нэгр» нэт ничего абидного.
Второй сверкнул маленькими круглыми очками.
— Он имеет в виду, что в войне с этим сушеным урюком, — он кивнул на Гитлера, — мы оттянули на себя бОльшую часть армий. То есть выполнили его работу. Таскали каштаны из огня. С его точки зрения.
Усатый посмотрел на него долгим взглядом.
— Ти думаешь, я нэ знаю, что он имеет в виду?
Очкастый стушевался.
— Прости, Коба.
— Да, Джо, — запыхтел Черчилль. — Извини, если что не так.
— Нашли, что искали? — сурово перевел разговор в деловое русло Линкольн.
Сталин, не отвечая, присел за стол, достал трубку и принялся ее набивать.
— Видели Бонапарта, — сообщил очкастый. — Он не придет. Сказал, что справится один. Без помощников. Тут все его генералы. Так что, даже при плохом раскладе он может контролировать минимум полмиллиона юнитов.