— Сперва я должна тебе кое-что объяснить, — сказала старуха.
До Кармины не сразу дошло, что это первая фраза, сказанная ей прабабкой за долгие годы.
— Ты, наверное, гадаешь, зачем я тебя, такой нежный цветочек, подкладывала под всяких ублюдков?
Кармина кивнула, хотя уже давно перестала об этом думать.
— Все дело в особенностях нашего с тобой соития. Каким бы качественным не был перенос, часть тебя все равно останется со мной. И сильно может испортить мне жизнь. Еще три года назад ты верила в добро, справедливость, принцев на белых конях и в прочих розовых пони. Это нормально для детей. Но людям с такой верой не место в нашей иерархии. Такие здесь не выживают. Я должна была показать тебе грязь. Сперва была мысль отдать тебя в самый дешевый бордель какого-нибудь Гонконга. Там бы ты быстро поняла, что жизнь дерьмо, и чтобы выжить и победить надо быть дерьмовее самого дерьма. Но я тебя пожалела. Теперь вижу, что зря.
Кармина напряглась.
— Ты нашла себе любовничка, — продолжила старуха. — И не кого-нибудь, а Горна. Врага нашего клана. Что он тебе пообещал? Что вытащит? Спасет? Стало быть, ты до сих пор веришь в сказки, принцев и белых коней?
Кармина молчала.
— И что же теперь с тобой делать? Ты даже сейчас пришла от него. Даже не подмылась. От тебя за версту несет Горном. Когда твое тело станет моим, они на всех углах раструбят, что трахали Леди Белл. Ты понимаешь, что это значит для репутации клана?
— С удовольствием бы подмылась, если б лакеи позволили, — буркнула Кармина.
Старуха вздохнула и обошла плиту, подойдя ближе.
— Опять дерзишь... Все из-за твоего дурака-отца, который вдруг решил воспитывать тебя как простую девку. — Она набалдашником клюки приподняла Кармине подбородок. — У тебя остался единственный шанс оставить в этом теле хотя бы малую часть своего сознания. Иначе я вычищу все. Даже память.
Старуха щелкнула пальцами.
Двери раскрылись.
Двое охранников втащили связанного Сэмюэля Горна. Лицо его было разбитым.
— По старому поверью, перенос проходит легче, если символы на этой плите покрыты кровью, — сказала старуха и протянула Кармине узкий кинжал с витиеватой гардой. — Перережь ему глотку, и проблема исчезнет сама собой.
Кармина отшатнулась.
— Эй, — дернулся Горн. — Мне обещали, что будет только нота протеста.
— Правильно обещали, — кивнула старуха. — Нотой протеста будет твоя отрезанная голова.
— Это объявление войны!
— Не льсти себе, мальчик. Ты даже не из побочной ветви. Седьмая вода на киселе. Из-за тебя войны не будет. — Старуха снова повернулась к Кармине: — Ну? Возьми клинок!
— Нет.
— Тупая шлюха. Даже хуже шлюхи. Шлюха зарабатывает. А ты бесплатно разбазариваешь.
Она схватила Кармину за волосы, потянула вниз, заставляя встать на колени, и нагнула ее голову к плите.
Из едва заметного отверстия в камне выскользнул металлический обруч и защелкнулся вокруг шеи. Кармина взвизгнула и попыталась освободиться.
— Не ерепенься. Иначе придется и конечности зафиксировать, — старуха пнула ее по ноге. — Ляжки раздвинь. Шире. Если не хочешь орать от боли.
Она задрала Кармине платье, оголив ягодицы.
— Надеюсь, это твоя любимая поза. Расслабь мышцы. — Старуха сунула руку ей между ног, нащупывая вход в вагину. — О, да ты уже течешь, сука. Прекрасно, а то я думала смазка понадобится. Надеюсь, это твои, а не то, что этот хмырь в тебе оставил. Впрочем, неважно.
Старуха толчками проталкивала руку внутрь, сперва два пальца, потом три, пять, всю ладонь. Кармина глухо вскрикивала при каждом толчке.
— Теперь-то ты понимаешь, зачем понадобилось весь последний год разрабатывать твою щель? И зачем понадобился елдак толщиной с мою руку? Если бы не это, визжала бы ты сейчас как свинья, а я бы дальше ладони не продвинулась. А ты, наверное, решила, что бабка со своей нимфоманией совсем сбрендила? Увы, милочка, таков наш способ переноса. Мы не изгои, чтобы по воздуху переносится. Мы это можем делать только изнутри. И чем глубже, — еще толчок, и сухая в коричневых пятнах рука исчезла почти по локоть, — тем лучше.
Кармина тихонько выла, роняя слюни.
— Да вы, Беллы, конченные извращенцы, — пробормотал Горн.
— Кто бы говорил, — обернулась старуха. — Рассказать способ, которым переносятся твои боссы?
— Наверное, не надо.
— Мудрое решение.
Старуха вдруг обмякла, опустив голову.
Рука затряслась. Вокруг сгорбленного тела возникло мерцающее марево, оно клубилось, принимая различные формы, пока, наконец, не стало походить на призрачную фигуру уродливого демона.
Демон повернул рогатую голову, сверкнул огненными глазами и рыкнул.