— Слышь, бомж, — зовет меня старший коп. Приходится выныривать на поверхность. — Может ты знаешь, кто это такие?
— Хто?
— Эти трое, которые сейчас сюда заявятся. Морды у них странные. Мне от их морд как-то не по себе становится. Зачем ты им понадобился?
— Мне не по себе стало сегодня утром, когда перед ними начальник управления во фрунт вытянулся, — говорит молодой. — Первый раз такое видел. Мне показалось он их боится.
— Да, и это тоже... Ну так, что, — старший внимательно смотрит мне в глаза. — Знаешь, о ком речь?
Я делаю тупое лицо.
— Чё?
— Да откуда он знает, — машет рукой молодой коп. — Бомж и бомж. Нам-то что, инспектор? Мы свое дело сделали. Толстяка поймали. Сдадим его троице и свалим поскорее.
— Не-е, — тянет старший и подходит ко мне ближе. — Он точно что-то знает. По глазам вижу. Кто они, бомжара? Какое отношение имеют к клану Белл? Зачем ты им?
Я старательно хлопаю старческими веками.
— Чего?
— Ясно, — старший коп отворачивается, и именно в этот момент я будто случайно задеваю пальцем его руку.
Лучший контакт обеспечивает соприкосновение пальца с головой. Но и так сойдет.
Мои пси-агенты врываются в его голову танковым клином. Счет идет на миллисекунды. Нельзя, чтобы молодой что-либо заподозрил. Поэтому я собираю все силы в один кулак, одну волну, которая сметает все на своем пути.
Сознание инспектора загоняется вглубь и придавливается сверху бетонной плитой. Все происходит за считанные мгновения. Я перескакиваю из одного тела в другое, делаю проверку работоспособности.
Инспектор дергается, и я хватаюсь за стену, чтобы не упасть. У него еще остался контроль за отдельными группами мышц, и я его быстро обрубаю.
— С вами все в порядке? — спрашивает молодой.
— В полном, — отвечаю я. — Карманы у толстяка проверь. Вдруг что интересное обнаружим. Надо же понять, из-за чего весь этот сыр-бор.
— Думаете, врут насчет покушения?
— Уверен. Ты когда-нибудь видел такого толстого киллера? У него же палец к спусковому крючку не пролезет. Тут что-то другое.
Молодой хмыкает, присаживается на корточки рядом с толстяком и начинает шарить по карманам.
Я смотрю на бомжа.
Он торчит рядом, раскачиваясь и вытаращив глаза. Видно, восстановление контроля над собственным телом дается ему с трудом, даже если никто не мешает.
— Пусто, — докладывает молодой. — Только кошелек с кредитками.
— В таких костюмах обычно потайной карман есть, — говорю я. — Проверь сбоку внутри. Ближе к низу.
Молодой, кряхтя, лезет дальше, похлопывая толстяка по пузу. Наконец, натыкается на что-то маленькое и твердое.
— Похоже на флэшку, — он лезет пальцами в узкую прорезь. — Слушайте, инспектор, откуда вы узнали...
Бомж внезапно издает дикий вопль.
— Демоны! Демоны!
И срывается с места.
Молодой выхватывает пистолет.
Два выстрела, один за другим, но бомж бежит зигзагами, удивительно быстро для своего возраста. Пули выбивают из стен бетонное крошево.
— Не стрелять! — ору я. — Он им живым нужен!
Бомж, размахивая руками и продолжая вопить о демонах, вылетает из тоннеля и скрывается в ближайших зарослях.
— Вот псих, — бормочет молодой, пряча пистолет.
Псих, не псих, думаю я, а мои инструкции выполнил почти дословно. Разве что о демонах, это он зря.
— Теперь искать заставят, — молодой поднимается на ноги.
— Далеко не уйдет. Все перекрыто.
— Мне еще отчет писать. До ночи сидеть буду. Пусть сами ищут.
Молодой вдруг осекается, глядя мне за спину.
Я уже знаю, что он там видит. Догадался по мурашкам на спине.
— Вы упустили бомжа, — шелестит безжизненный знакомый голос.
Я медленно поворачиваюсь.
Трое Хранителей стоят шагах в десяти от нас.
Их лысые головы тускло блестят в свете фонарей.
Их бледные лица действительно выглядят странно. От них хочется отвернуться, но одновременно они притягивают своей неправильностью. То ли носы не на месте, то ли глаза поменяли местами, и теперь у них левый глаз справа, а правый слева. И оба в кучу. Костистые черепа выпирают сквозь кожу.
— Не надо было отпускать бомжа. Он нужен, — говорит тот, кто стоит в центре. Он, видимо, главный. Остальные — чуть позади. Голос у него то ли женский, то ли мужской. И фигура — то ли женская, то ли мужская. Плечистая, узкобедрая, с едва заметными холмиками грудей. В их бесформенных черных плащах ничего не разберешь.
— Мы не отпускали, — говорю я. — Слишком резвым оказался. Не беспокойтесь. Найдем.
— Я не беспокоюсь, инспектор. Это вы должны беспокоиться. Плохо работаете.
— Ни хрена себе плохо! — вклинивается молодой. — А кто толстяка нашел? У нас только на него ориентировка была. А на бомжа не было!