Синти припарковала свой древний пикап у самого входа, чтобы в случае чего сразу запрыгнуть и свалить.
В дверях стоял двухметровый накачанный амбал в майке-борцовке. Его шкура казалась синей от многочисленных татуировок.
— Привет, сладкая, — прогудел он и ощерился. — Давно не заезжала.
— Дел не было, вот и не заезжала. Пито у себя?
— Ага. Тебя ждет, красавица.
Синти прошла мимо ресепшена мотеля, свернула в полупустое кафе, где был занят только один столик. Там сидели трое плечистых дальнобойщиков. Один проводил ее глазами.
Она прошла через кухню, спустилась в подвал и остановилась перед массивной железной дверью. Висящая сверху камера моргнула красным глазом. Дверь медленно отворилась.
— Руки подыми, курица.
Очередной охранник похлопал ее по бокам, задержался больше требуемого на бедрах.
— Не обижай нашу гостью, — послышался насмешливый голос. — Какая она тебе курица? Она наша любимая жопастенькая курочка.
Сидящие по углам боевики загоготали.
— Прости, Пито, — пробурчал охранник и отошел с дороги.
Пито сидел за массивным столом, заваленном пачками мятых купюр. С краю от стола сидела абсолютно голая заплаканная девушка. Она сгребала со стола разрозненные купюры, совала в счетчик и перевязывала. Судя по количеству денег, бизнес у Пито шел прекрасно.
— Слышала, у тебя есть кое-что для меня? — сказала Синти оглядываясь.
— Кое-что для тебя у меня всегда есть, — ухмыльнулся Пито, откинулся на спинку и демонстративно почесал пах.
Бандосы снова загоготали.
— Не юродствуй, Пито. Ты знаешь, зачем я здесь.
— Сложно не узнать. Ты с утра всех стукачей в городе окучила. Да и слухами земля полнится.
— Тогда я тебя слушаю.
— Правила ты знаешь, — масляно улыбнулся Пито. — Оплата вперед.
Синти тошнило от этого довольного жизнью мудака. Особенно от его усов, которые двумя жирными гусеницами сползали к подбородку.
— Пито, давай в этот раз ты возьмешь деньгами. Я не в форме.
— Зачем мне твои деньги, милая? Смотри, сколько их тут! Хочешь я отвалю тебе кучку-другую?
— А зачем тебе я? Гляжу, у тебя более свежее мясо появилось, — она кивнула на заплаканную девушку. — Куда предыдущую дел?
Пито отмахнулся.
— А! Закопал, когда надоела. Вечно ревела, как белуга. Эта хоть только хнычет. И сисяндры у нее зачетнее, — он потянулся к девушке и ударил пальцем по соску. — Видишь, как трясутся?
— Да, сисяндры неплохие, — сказала Синти.
Девушка всхлипнула.
— Господин Пито, отпустите меня домой. Пожалуйста. Я никому ничего не скажу.
— Сколько раз тебе говорить! — прикрикнул на нее Пито. — Нет больше твоего дома! Сгорел вместе с деревней и твоими стариканами! Нечего было с вилами на меня бросаться! — он поворачивается к Синти. — Представляешь? Еду я через их деревню. Вижу эту кралю. Идет по улице, жопой виляет. Ноги, бедра, сиськи, всё наружу. Личико опять же пухленькое, как у маленькой. Мне такие нравятся. Мы ее за руки, за ноги, быстренько нагнули у капота, платье задрали, хотя там и задирать было нечего. Я уже ей вставить успел, целку порвать, а тут ее родаки с вилами. И на нас! Ну разве это дело?
— Не дело, — сцепив зубы соглашается Синти.
— А я что говорю? Получается, я их дочке всего-то целку сломал, а они мне — весь кайф! Даже кончить не успел. Я такое неуважение не прощаю.
Девушка захныкала.
— Заткнись, шлюха! Иначе закопаю рядом с предыдущей! — Снова к Синти: — Ну так что? Нужна инфа?
— Нужна, — процедила Синти. — Только я не буду платить, пока не знаю, за что.
Пито помолчал, цокая зубом.
— Ладно. В качестве аванса скажу. Я знаю, где прячутся работорговцы со своим товаром. И знаю, что интересующая тебя девка у них. Дальше рассказывать?
— Да.
Пито щелкнул пальцами
Один из бандосов сорвался с места, схватил с полки какой-то пакет и положил его перед Синти.
— Тогда переодевайся, — сказал Пито.
— Зачем?
— Затем, что в этом камуфле ты похожа на морпеха. А я не трахаю морпехов. У меня на них не встает. Переодевайся.
Синти нехотя вывалила из пакета маленькое белое платьице, сшитое, видимо, на школьницу.
— Оно на меня не налезет.
— Налезет. Оно растягивается.
Синти вздохнула, скомкала платьице в руке и повернулась к двери.
— Нет, красавица. Здесь переодевайся. Пусть мои бойцы тебе не вставят, но хотя бы подрочат на твою круглую задницу.
Бойцы одобрительно загомонили.
Синти пожала плечами и стащила с себя куртку. Спокойно стянула штаны, не обращая внимание на свист и возгласы. Осталась в одних трусах. Возбужденные волосатые бандосы вокруг нее были не более, чем насекомыми. А насекомых не стесняются.