— Ты всё?
— Не. Вон еще один остался... Мля! Спиногрыз жив!
— Кто?!
— Этот... мелкий ублюдыш. Сыночек босса.
Они оба стоят над пацаном, не зная, что делать дальше.
Пацан хрипит и лупает глазами.
— Откуда он здесь?
— Хер знает. Папаша притащил.
— Будем считать, что ему не повезло. Обливай и его тоже.
— Погоди! Ты понимаешь, что сейчас начнется? Когда все узнают, что босса грохнули?
— Нет. Просвети.
— Дележка начнется. Картель на уши встанет. Будут выяснять, кто теперь главный и кому вкусные кусочки.
— Нам-то что? Это пусть наверху выясняют.
— Дебил! Это наш шанс. Если мы спасем будущего главу картеля...
— Глава картеля?! Это тупое трусливое чмо? Его в школе за опущенного держат, я слышал.
— Да плевать на школу. Счета на него переписаны. Он наследник. И его кандидатура точно всех устроит. Как номинальный глава. Ширма. Ничего не решающая и никуда не лезущая. А мы будем рядом с этой ширмой. Как спасители. Понял?
Первый чешет репу.
— Не знаю... Че-то ты больно высоко лезешь.
— А ты хочешь в говне остаться? За другими чистить? Выебанных не тобой и выпотрошенных не для тебя девок утилизировать? Тащи носилки. Его так поднимать нельзя.
Пока первый бегает за носилками, второй устанавливает взрывчатку на несущие стены.
Спустя несколько минут они заталкивают носилки с пацаном в микроавтобус.
— Вряд ли он будет нам сильно благодарен, — ворчит первый, выруливая с парковки.
— Посмотрим, — оптимистично говорит второй и нажимает кнопку взрывателя.
Слышится глухой рокот. Из окон вырывается пламя. Оставшееся позади здание обваливается, как карточный домик.
Первый сворачивает на узкую, не освещенную дорогу и тут же бьет по тормозам.
— Это еще кто?
Впереди, в свете фар виднеется перегородивший дорогу мотоцикл.
Темный силуэт стоит перед ним посреди дороги.
Первый высовывается из окна.
— Эй, мужик! Убери тарантас!
Человек не спеша подходит к микроавтобусу. У него небритая длинная челюсть и сломанный нос.
Он направляет на водителя маленькую палочку, похожую на черный электронный градусник. На палочке загорается белый диод.
— Этот не подходит, — тихо говорит в торчащий из лацкана микрофон.
— Мужик! Ты сбрендил? — рычит первый.
Тот, не отвечая, обходит машину и направляет палочку на пассажира. Снова белый диод.
— Этот тоже. Может, не они?
— Должен быть кто-то еще, — едва слышно шепчет динамик, и в этом шепоте нет ничего человеческого. Он скорее похож на скрип ножа по бетонной стене.
— В машине еще кто-нибудь есть? — спрашивает небритый.
— Ты достал, урод, — шипит первый и поворачивается ко второму. — Убери этого олуха.
Второй, кряхтя, поворачивается, чтобы открыть дверь.
— Вы не можете выйти, — говорит человек, и второй застывает на месте. — Не можете пошевелиться.
Второй дергается, пытаясь поднять руку. В его глазах проступает паника.
— Чего...
— Говорить тоже не можете. Оба.
Первый и второй сидят как пришпиленные, вытаращив глаза и беззвучно раскрывая рты.
Небритый открывает дверь и залезает в салон. Видит лежащего на носилках пацана.
На этот раз диод на палочке горит красным.
— Этот вроде подходит... — говорит небритый. — Но это какой-то мелкий подросток. Худой и к тому же полудохлый. Может другого поискать?
— Нет! — ревет динамик. — У нас нет времени искать! Готовь переход!
Небритый достает из кармана связку тонких черных свечей.
— Что ты делаешь? — вкрадчиво спрашивает динамик.
— Переход готовлю. Вы же сами сказали...
— Без ритуалов, идиот! Ритуалы нужны только дебилам, клюющим на ритуалы! Может ты еще девственницу начнешь искать, чтобы ей горло над порталом перерезать?!
— Была такая мысль, — хмыкнул небритый.
— Инквизитор, как ты умудрился так потупеть за какие-то пятьсот лет?
— Воздух тут нездоровый. На голову влияет.
— Хватит болтать. Рисуй.
Небритый переворачивает палочку другим концом. Теперь видно, что это не палочка и не градусник, а отрубленный скрюченный палец какого-то чудовища с длинным когтем на конце.
Небритый подходит к окну и проводит когтем по стеклу, рисуя большой квадрат. Коготь вгрызается, как стеклорез. С душераздирающим скрежетом, от которого бегут мурашки.
Сперва стекло мутнеет. Потом по нему начинают ползти огненные тени. Тени превращаются в языки пламени. Огонь гудит как в печах крематория, и сквозь этот гул пробиваются чьи-то истошные вопли.
— У вас там как всегда весело, — говорит небритый.
— Только довольно однообразно, — бурчит динамик. — Хочешь снова на экскурсию?
— Ну уж нет, увольте.
— Уйди с дороги. А то прямо сейчас уволю.