Небритый поспешно отступает в сторону.
Бушующее пламя и черные тени сплетаются в единый багровый силуэт. По бугристому туловищу пробегают сполохи огня. За плечами они собираются в единый узор, превращаясь в широко раскинутые огненные крылья.
Красный демон дергает уродливой головой, на которой вразнобой мигают десятки глаз. Нагибается и делает шаг вперед.
Кровавое марево медленно проступает сквозь стекло и заполняет салон. За спиной в панике мычат двое бандосов в балаклавах.
Сквозь плотный туман видно, как из портала медленно выплывает нечто темное и бесформенное, вытягивается в струю и вползает в тело лежащего на носилках подростка. Марево тут же исчезает, а портал разлетается вдребезги тысячами осколков. Небритый едва успевает прикрыться рукой. Из разбитого окна дует холодный ветер.
Небритый стоит и ждет, почтительно склонившись.
Сперва ничего не происходит.
Потом торчащий из груди пацана нож медленно выползает наружу и скатывается на пол. Рана затягивается. Да что там рана. Затягивается даже прореха в пиджаке.
Наконец, пацан открывает пылающие красным огнем глаза.
— Добро пожаловать в Срединный мир, Хозяин, — кланяется небритый.
Пацан шевелится, подносит к глазам руку.
— Слабое тело, — говорит он низким, грубым голосом.
— Я предупреждал.
— Еда рядом есть?
— Да, она здесь.
Пацан рывком встает на ноги. Его заметно шатает. Небритый, поддерживая под руку, подводит его к неподвижно сидящим бандосам.
Губы пацана вытягиваются, превращаясь в длинную трубочку. Словно жало у гигантского комара. Острый конец впивается водителю в шею. Он визжит как свинья, но не может даже пошевелиться.
Пацан жадно глотает разжиженную кровавую массу, которая втягивается по трубке. Кожа водителя сереет, на ней появляются темные пятна. На стремительно худеющем лице проступают кости. Проваливается нос, скукоживаются глазные яблоки. Плоть, внутренние органы — все разжижается и вытягивается в жало.
Проходит меньше минуты. Вместо водителя сидит обтянутый серой кожей скелет.
Пацан выдергивает жало.
— Вкус изменился, — говорит он. — Было слаще.
— Плохая экология, Хозяин, — объясняет небритый. — Везде химия, пластик. Но у детей и женщин вкус должен быть получше.
— Некогда искать, — бормочет монстр и вонзает жало в шею второго бандоса. Там повторяется тоже самое.
Небритый вылезает из микроавтобуса и оттаскивает скелеты в заросли.
Пацан стоит, раскачиваясь и закрыв глаза.
— Может найти тело помощнее? — говорит небритый.
— Ты все забыл, — рычит тот. — Мы не меняем тела как ваши голубые отщепенцы.
— Простите, Хозяин. Много времени прошло.
— Парень конечно хлипковат. Зато внутренне подходит. Такая злоба у него в мозгах полыхает. Его обидела какая-то девка. И теперь его главная мечта -найти, зажарить ее жирную задницу и сожрать. — Пацан смеется. — Впрочем, тут он путается в показаниях. То ли живьем сожрать, то ли сперва зажарить. То ли отжарить, а уже потом зажарить и сожрать. Забавный мальчуган. Думаю, мы с ним подружимся.
— Я даже догадываюсь, что это за девка, — говорит небритый.
— Что, та самая?
— Полагаю, да.
— Стало быть, у нас с ним и цели общие. Это упрощает дело. Где она?
— Сбежала. Опять.
Монстр молчит. Лоб небритого покрывается потом, когда он видит, что губы пацана опять вытягиваются.
— Но я ее найду, — поспешно говорит он.
— Надеюсь. Ты ведь не забыл, что я не терплю неудачников? Да, кстати. Поменяй себе морду. Так ты похож на тупого наемного ландскнехта. Только алебарды не хватает.
По лицу небритого пробегает волна, смывая образ. Теперь у него снова одутловатая физиономия инквизитора и тонзура с венчиком волос.
— Хоть что-то знакомое, — басом говорит пацан. — Не теряй времени. Вперед. Ищем.
***
Кармина свернула с трассы на лесную грунтовую дорогу. Проехала метров пятьсот, постоянно сверяясь с картой. Когда мелькнул ориентир (раскидистая береза, единственная среди елок), она загнала внедорожник целиком в заросли. Дальше можно было пройти только пешком.
Она перелезла с водительского кресла назад и принялась рыться в нишах и выдвижных ящичках в поисках хоть какого-нибудь оружия.
Хирург устроил из машины целый хирургический кабинет. С металлическим столом, громоздким операционным светильником, массой инструментов и лекарств в герметичных упаковках. Над столом плотными рядами были развешаны фотографии детей и молодых женщин. Все они улыбались и выглядели счастливыми. Сначала Кармина подумала, что это фото знакомых хирурга. Но потом до нее дошло, и ее замутило.
Это были фото жертв. Тех, кого хирург разделывал на этом столе. Маленькие циферки в углу каждой фотографии (5о, 7о, 10о), видимо, обозначали количество изъятых органов.