Защитный купол на мгновение слабнет, и я проталкиваю внутрь авангард.
Блок маскировки и защиты разлетается вдребезги.
— Но этого не может быть, — шепчет она. — Вы же не способны...
— Ловушку, Прайд! — орет Инквизитор.
— Не надо ловушки, — вдруг устало говорит Патрисия Белл.
У нее в руке появляется дымчатый клинок.
Он удлиняется, взмывает в воздух, сверкает серой молнией и сносит старухе голову.
Голова отскакивает от стены и падает к ногам Патрисии.
Тело в бело-синем одеянии несколько мгновений стоит, раскачиваясь. Потом валится на пол. Красный дым некоторое время клубится над телом, потом исчезает.
Я осторожно перевожу дыхание.
Дохлая старуха с ее анализаторами для меня куда лучше живой, пусть и засунутой в тюрягу.
Патрисия подходит к Инквизитору.
— Кажется, успели, — говорит он, довольно ухмыляясь.
— Кажется, да, — соглашается Патрисия и отвешивает ему звонкую оплеуху. — За предательство.
— Простите, мэм. Но я не мог...
— Знаю. Поэтому ты жив.
Она смотрит на меня. И я понимаю, что она что-то слышала. Жду вопросов.
Вместо этого она оборачивается к остаткам своего воинства и командует:
— Выдвигаемся.
***
Никто не знал, откуда взялись грабберы, почему они одинаковые и почему их кожа синего цвета.
Просто однажды, полтораста лет назад несколько семей сошло в порту с парохода вместе с другими эмигрантами. И с тех пор криминальная жизнь города уже никогда не была тихой и патриархальной.
Стрельба, разборки, рэкет, грабеж стали частью повседневности.
Начинали грабберы с контрабанды, продолжили работорговлей и опиумом. Сухой закон открыл для них бутлегерский бизнес. Войны — оружейный. Сейчас основным их занятием была наркота. А старые добрые заказные убийства с проституцией оставались в качестве любимого хобби.
В городе насчитывалось пять семей грабберов. Картель «Кали» среди них был самым влиятельным. Он держал финансовый центр и промышленные окраины, оставив остальным объедки в виде спальных районов, трущоб и фермеров.
Все это пронеслось в голове Азуми, пока она сидела на полу прикованная к длинному столику, и старалась не смотреть, как Синти отрабатывает их оплошность.
Синти лежала на зеленом сукне карточного стола абсолютно голая. На полу валялись ее разорванная блузка, разорванные трусы и даже разорванные надвое шорты. Один из братьев Кали, как говорили, мог рвать руками корабельные цепи.
Действо продолжалось уже минут тридцать и заканчиваться не собиралось.
Все десятеро братьев Кали толпились у стола с Синти, постоянно меняясь. Один деловито драл ее в запрокинутую и свисающую с края стола голову. Второй взгромоздился на стол, сидел на коленях и натягивал ее в вагину, придерживая за ягодицы. Еще двое стояли по бокам, вывалив на сукно причиндалы. Стол был достаточно узок, чтобы Синти могла дотянуться до обоих. Остальные теснились рядом и длинными руками мяли ей груди и бедра.
Синти самозабвенно стонала, подмахивала задом, дрочила и пускала слюни. Происходящее ей явно нравилось. Это уже не было похоже на изнасилование, как в начале.
Наконец, до одного из них дошло, что Синти не использует весь потенциал. Он залез на стол, лег на спину и перевалил ее животом на себя. Она сразу поняла, что от нее требуется, насадилась на торчащий болт, выпятила задницу и развела руками булки. Второго приглашения не потребовалось. Через мгновение ближайший брат уже вскочил ногами на стол, навис над ней, вцепился пальцами в пышную жопу и вогнал член в анальное отверстие. Синти утробно взвыла. Теперь запрыгнуть на стол пришлось и любителю минета. Он намотал ее волосы на кулак, провел головкой по пухлым губам, заставив раскрыть рот, и одним движением насадил ее голову на всю длину. Трое счастливчиков, успевших оккупировать естественные отверстия, быстро нашли единый ритм. Действие продолжилось. .
Азуми отвернулась. Она никогда не понимала Синти с ее любовью к пореву и групповухам.
— Если на стол заберется еще один, стол рухнет, — сказала вдруг лежащая рядом с ней голая, которую использовали в качестве подноса для тарталеток. — Это уже было. Они каждую новую девочку на этом столе пробуют... Кстати, должна сказать вам двоим спасибо.
— За что?
— Если б вы не появились, они бы нас троих до смерти затрахали. Это у них что-то вроде ритуала. После каждой партии проигравшие на девушках отыгрываются. Да так, что влагалище с анусом иногда зашивать приходится. Сама видишь, какие у них толстые. Твоей подружке похрену, она сразу видно опытная. А я всего неделю назад девочкой была. До сих по все болит.
Две другие голые стояли у стены и, приоткрыв губки, смотрели на происходящее. Азуми только сейчас заметила, что, несмотря на женственные широкобедрые и полногрудые фигуры, они еще совсем юные.