— Эй, Фиш! — доносится сзади хрипло-развязное.
Я оборачиваюсь.
— Ты же Фиш? — спрашивают свинячьи глазки.
— Фиш, — отвечаю, топорща усы.
— А правду говорят, ты детей кушал?
Я молчу.
— Ну и как они?
— Что «как»?
— Вкусно? Кто вкуснее, мальчики или девочки? Тоже хочу попробовать. Не знаю с кого начать.
Охранники вокруг сдавленно гогочут.
— Рецептами не поделишься? — продолжает мордоворот. — Ну там, не знаю. Рагу из ножек. Пирог из ручек.
Я оглядываюсь в поисках Инквизитора. Он только что мелькал неподалеку, а теперь куда-то исчез.
— Или ты не Фиш? А изгой, который забрался в его шкуру? Чем докажешь, что ты Фиш?
— Дочку свою приведи, — свистящим шепотом бросает ему невесть откуда взявшийся Инквизитор. — И подожди, пока господин Фиш ее потрошить будет. Пшли вон отсюда.
Охранники нехотя расходятся, бормоча что-то про гребанных хранителей.
Я вслед им снова топорщу усы и пучу глаза.
— Уходить надо, — тихо говорит Инквизитор. — Старуха устала. А Спенсер тянет наверх, на соединение с основными силами. Нам они не помощники.
— Предлагаешь вдвоем идти с Хозяином воевать?
— Не вдвоем. Ты один. Рядом с ним я снова буду его марионеткой. Я уже чувствую его власть. Эманации. Он где-то рядом.
— Один? Не знал, что у тебя есть чувство юмора.
— Я скажу, что делать. У него есть одно слабое место, о котором он не знает. Слушай внимательно...
Пока Инквизитор шепчет на ухо инструкции, колонна снова трогается с места и сворачивает в боковой проход. Охранники обходят нас, бросают угрюмые взгляды и скрываются за поворотом.
— А если не получится, тогда что делать? — поворачиваюсь я.
Инквизитора снова нет. Исчез.
Я стою один в коридоре и слушаю удаляющийся солдатский топот. Потом чешу в затылке и сворачиваю в противоположную сторону.
Коридоры становятся все темнее. Голые бетонные стены, многолетняя пыль в пустых комнатах. Сразу видно, эту часть подземелий строили на всякий случай и никогда ее не занимали.
Больше всего меня напрягает мой новый носитель. Тушка господина Фиша дряблая, одышливая. В ней не то что драться или бегать. Ходить трудно.
Зато она хорошо чувствует то, что Инквизитор обозвал «эманациями». Словно какие-то волны накатывают с одной из сторон, и от них становится не по себе. На перекрестках я выбираю тот проход, где эти волны сильнее. Там Хозяин.
Наконец, я оказываюсь в каком-то совсем уж странном коридоре. Его стены смыкаются над головой трапецией и облицованы гладким желтоватым камнем. По всей их длине тянутся барельефы, стилизованные под ветхую старину. С царями, рабами, крепостями и какими-то иероглифами.
Я на секунду останавливаюсь, чтобы разглядеть получше.
Тут меня сзади хватает за шею чья-то волосатая лапа, оттаскивает в сторону и заталкивает в дверной проем. Я кубарем лечу в полутемный угол.
— Ну, что, — говорит, ухмыляясь, мордоворот «свинячьи глазки». — Господин Фиш-или-не-Фиш. Убежать хотел? Так как насчет рецептов? Или лучше сразу посмотрим, стоит твоя голова миллион или не стоит?
Он вытаскивает армейский тесак с зазубренным лезвием, и я холодею. По клинку пробегают синеватые энергоимпульсы. А это значит, что отрезав голову господина Фиша, мордоворот отрежет и мою собственную.
Он делает шаг в мою сторону
И замирает. Его вдруг начинает трясти. Свинячьи глазки закатываются.
Какое-то полупрозрачное щупальце торчит из его шеи, высасывая сгустки крови. На моих глазах его мордатая рожа становится сухой и серой. Проступают кости черепа. Лопаются глаза. Через считанные секунды на пол валится одетая в черный камуфляж высосанная досуха мумия.
Мелкий хмырь в школьной форме втягивает щупальце и поднимает на меня горящие красным огнем глаза.
— Какого хрена, Фиш?! — спрашивает он утробным басом. — Где вы все бродите?
— Э-э, — мычу я.
— Хватит валяться, — брезгливо говорит Хозяин. — Идешь за мной. Ты мне нужен.
Глава 22
Дольше всех не могли поймать Кармину.
Она носилась по пещере, сверкая голым задом, отпихивала с дороги мелких уродцев, прыгала с камня на камень и даже пару раз пыталась взлететь, хлопая призрачными крыльями.
Наконец, на нее накинули грубую сеть, связали по рукам и ногам и приволокли обратно к выходу из лабиринта.
Собравшаяся толпа встретила новую добычу радостными воплями. Жители пещер были одеты в драные лохмотья и напоминали уродливых грязных гоблинов.
И у них у всех были розовые глаза.
- Я полагаю, это одичавшие опусы, - задумчиво сказал профессор, разглядывая остатки лакейских шевронов и рваные фартуки, - Сейчас их в основном утилизируют, но раньше тех, кто провинился или просто надоел, выгоняли на улицу. Сперва они ютились по трущобам, а потом куда-то пропали. Теперь ясно, куда. Вернулись в развалины своего старого города.