— Фу! Меня сейчас стошнит. Ты о чем-нибудь кроме секса можешь думать?
— Сейчас? — Синти потянулась обнаженным холеным телом. — Не-а. Они меня недоебали. Эти нищие уроды появились в самый неподходящий момент. Поэтому моя писечка свербит и хочет, чтобы ее снова заполнили чем-нибудь большим и твердым.
— Ты просто больная.
Азуми отвернулась, развешивая мокрую одежду на голой ветке.
Взгляд Синти прошелся по ее стройной фигурке, задержался на округлых бедрах и упругой попе.
— Нам сейчас надо решить, что делать дальше, — продолжила Азуми. — Беломор сказал спросить Гризли. Но можно ли доверять Беломору?..
Она замолчала, почувствовав ладонь Синти на своем бедре.
— Эй... Ты же знаешь. Я не по этой части.
— Все не по этой части, пока не попробуют, — прошептала Синти и укусила ее за ухо. — Расслабься.
Она опустила Азуми на песок и медленно раздвинула ей ноги.
— Ты здесь такая гладкая. Как маленькая девочка. И пися у тебя как у девственницы.
Она развела пальцами аккуратные розовые губки. Язык не спеша облизал лепестки, прошелся от входа к клитору, потеребил набухающую горошину, вернулся обратно и нырнул внутрь.
Азуми дернулась.
— Нет. Мне это не надо.
— Зато мне надо, — Синти вцепилась ей в бедра, удерживая на песке.
— Ах, тебе надо?!
Азуми рывком вырвалась, схватила Синти за волосы и заставила опрокинуться на спину.
— Ай-й! Больно!
— Больно? А с ними не было больно? Я же просто повторяю то, что делали с тобой синекожие. Сперва они схватили тебя за волосы. — Азуми намотала их на кулак. — Повалили на стол. Раздвинули твои ляжки. — Колено Азуми вклинилось между ее полных бедер. — Немножко подрочили и смочили манду. — Азуми потерла ладонью уже влажную щель. — Как? Нравится?
Синти промычала что-то невнятное, елозя по песку задом и пытаясь насадится на ее пальцы.
— Писечка свербит, говоришь? Большое и твердое хочет?.. Ляжки разведи шире, потаскуха!.. Такое подойдет?
Азуми сжала пальцы щепотью и вогнала в раскрытую, мокрую пизду сразу всю ладонь до запястья.
Синти взвыла.
— А так?
Азуми протолкнула руку глубже. Вынула, засадила снова и принялась трахать раскинувшееся перед ней сочное тело сперва медленно, потом все быстрее.
Следующие полчаса она драла ее то раком, то боком, то уложив на спину, то на живот. Несколько раз доводила почти до оргазма, но в последнюю секунду выдергивала руку, обрушивая стонущую, повизгивающую Синти с небес на землю.
— А! С-сука! Что ты делаешь?! Дай кончить!
— Что я делаю? — переспрашивала Азуми, теребя ее набухший клитор. — Да то же самое, что и твои синие дружки. Они же о тебе совершенно не думали. Просто ебали, кончали и выдергивали. И тебе нравилось. Тебе, сука, нравится, когда тебя используют, Тебе нравится ощущать себя просто пиздой. Просто жопой. Просто дырой.
И она снова вгоняла руку в жадно хлюпающую вагину.
Стоящая раком Синти остервенело насаживалась, широко разведя бедра, уткнув нос в брошенные на песок тряпки и пуская слюни. Рука ходила как поршень, каждый раз достигая матки.
Когда Азуми нащупала на задней стенке влагалища точку, от которой Синти дергалась больше всего, они обе уже были без сил. Через считанные секунды стимуляции все тело Синти содрогнулось, Мелкая дрожь прошла по ляжкам и большой, пухлой заднице. Мышцы вагины тисками сжали руку. Синти несколько раз дернулась, жалобно всхлипывая, и Азуми резко вышла из нее, преодолевая упругое сопротивление.
Синти сотрясло. В воздух ударили тугие струи сквирта.
Она в изнеможении рухнула на песок, судорожно сжала бедра и хрипло застонала, продолжая содрогаться и кончать.
— Ох-х... блин...
Азуми села рядом, оглаживая ее по все еще дрожащим пышным ягодицам.
— Браво, — послышалось сзади вместе с жидкими аплодисментами, и они обе в панике обернулись.
У зарослей стояли синекожие братья грабберы, похожие друг на друга и на предыдущих как две капли воды.
— Отличное представление, — сказал один из них. — Лучше любой порнухи.
Синти вскочила на ноги.
— Вы что, живы?!
— Дура, — прошипела Азуми. — В картеле Кали пятьдесят братьев.
— Вы не против, если мы присоединимся? — спросил первый граббер.
— Конечно, они не против, — добавил второй.
— Им понравится, — пообещал третий.
Грабберы шагнули к ним одновременно, стягивая с себя рубашки.