Азуми вскочила, столкнула Синти в реку и бросилась следом.
Сильное течение тут же подхватило их и вынесло на середину бурного потока.
Один из грабберов вскинул автомат.
— Не стрелять! — приказал главный. — Поймаем их у следующей излучины. Далеко не уйдут. Тем более голые. — Он кивнул на свисающие с веток тряпки. — По машинам!
***
Мы стоим перед черной базальтовой стеной, в которой есть только один узкий проход, да и тот то ли быстро сворачивает, то ли заканчивается тупиком.
— Похоже на лабиринт, — говорю я.
Хозяин хмыкает.
— Ты удивительно догадлив, Фиш. Это действительно лабиринт.
— Может, его лучше обойти?
— Ты его никак не обойдешь. Это единственный путь к самке. Она там. Близко. Я чувствую ее сладкий запах. Она меня ждет и уже раскинула в стороны бедра.
Сидящая внутри меня крылатая бестолочь ничего такого не чувствовала. Или у Хозяина нюх лучше. Или он любит приврать.
— Можем заблудиться, — говорю. — Время потеряем.
— Меня не волнует лабиринт, — кривится он. — Меня волнуют его владельцы. Его и всех земель, которые за ним.
— А кто владельцы?
— Иди вперед и узнаешь.
Я продолжаю топтаться на месте.
— Я что, повторять должен? — свирепеет Хозяин. — Вперед! Живо!
Я поспешно шагаю в сумрак под базальтовыми стенами. Проход тут же поворачивает, и я утыкаюсь носом в барельеф на стене.
На нем изображена стоящая в окружении шипастых монстров нагая девушка. У нее хрупкие плечи, тонкие руки, аккуратные грудки, узкая талия, но при этом массивные жирные ляхи и большой пышный зад.
— Узнаешь? — слышится сзади.
Я молчу и делаю вид, что разглядываю.
— На других барельефах эта девка бежит, — подсказывает Хозяин.
Красивым кукольным личиком она напоминает Аманду, но у той не такая огромная жопа.
— Тебе что, совсем в тюрьме память отшибло? Это же Бегущая Дичь. Герб твоих старых хозяев.
Я холодею. На лбу проступает испарина. Видимо, Хозяин знает о жизни Фиша намного больше меня. Я же ничего не знаю. Еще немного и до него дойдет, что забывчивость здесь не при чем.
— Клан Коверн, — говорит Хозяин. — Бывшие владельцы этого города. Говорят, несколько из них пережили резню. То ли трое. То ли пятеро. И они там. Впереди. Куда мы идем. У меня с ними сложные отношения. Поэтому нужен ты.
— С головой плохо. Частичная амнезия, — бормочу я. — Довоенное вообще не помню.
— Странно, — я затылком чувствую его подозрительный взгляд. — Ты три сотни лет служил у них охотником. Загонял и потрошил таких вот девок. Вероятно, в этом же лабиринте. И ничего не помнишь?
— Потом было почти сто лет в ловушке, — говорю я, — они сильно повлияли на мозги. А до этого я двести лет скрывался. Сидел в подземельях и выходил только за едой.
— Ладно. Будем надеяться, что Коверны тебя вспомнят.
— Угу, — киваю я и иду дальше по проходу.
— Ты куда? — вкрадчиво интересуется Хозяин.
— Так пройти лабиринт надо, — поворачиваюсь я.
— Он для ритуалов. И для дичи. Нам-то зачем его проходить?
Он кладет ладонь в едва заметную выемку на стене.
Базальтовые плиты приходят в движение, складываются, отъезжают в стороны, образуя прямую как стрела дорогу.
Далеко впереди виднеется разукрашенная резьбой арка выхода.
Барельефы с жопастой девкой теперь тянутся вдоль дороги единой лентой. Они как кадры на кинопленке. Вот охотники снимают с девки ошейник и отпускают. Она сразу срывается с места. Уворачивается от когтистой лапы. Пролезает в какую-то нору, в которую ее зад едва помещается. Сидит там, видимо, надеясь потянуть время. Если она пройдет лабиринт или продержится до заката, ее отпустят. Это ложь, но ей так обещали. Поэтому она сидит в норе и надеется. Но у охотников хороший нюх. Она пахнет страхом и сладкой, сочной плотью. Охотники идут, заглядывая в норы. Она не выдерживает и вылезает. Снова бежит, уворачиваясь от лап, топоров, тесаков и летящих ножей. Лабиринт часто петляет и разветвляется. Это помогает девке убегать. Ей достаточно оторваться на десяток шагов, чтобы между нею и охотниками оказалось сразу три-четыре развилки. Преследователям приходится разделяться. Бегать им запрещено. Их гулкие тяжелые шаги слышны издалека. Они помогают дичи вовремя среагировать, но и напоминают о финале. В какой-то момент становится ясно, что охотников не хватает, и в лабиринт запускают еще нескольких. Они крупнее и опытнее предыдущих. И у них кроме ножей и топоров есть арканы.
Стоп.
Откуда я это помню? Про запах, шаги, финал? Что бегать было запрещено? Неужто Фиш, создавая эту оболочку вложил в нее часть памяти?
Я даже зависаю у одного из барельефов, пытаясь выудить из своего носителя что-нибудь еще.