— Деда, мы настоящие. Живые, — сказал я и поставил на тумбочку пакет с соком и двумя видами халвы, которые он так любил. Их я тоже приобрёл в супермаркете возле гостиницы.
Но дед на это внимания не обратил.
— Это шутка такая? Если да, то живо прекращайте! Негоже на старших иллюзии насылать!
— Мы живые, — повторил я и приблизился к кровати, к которой и был прикован старик.
Не в буквальном смысле… Но по стоящему у стены креслу-каталке было понятно, что ходить он теперь не может.
— Не верю! Вам меня не пронять!
Борис усмехнулся. Видимо, понял, как я сегодня себя чувствую весь день.
— Дед, ты лучше скажи, с какого перепугу тебя недееспособным признали? Соображаешь-то ты нормально, — спросил Борис.
— Так вы тоже от Добрыниных припёрлись? Убирайтесь и хозяину своему передайте, что пока жив последний Демьянов, земли им нашей не видать!
Мы с братом переглянулись.
— Это Добрынины подстроили. И недееспособность деда, и мою проверку в банке, — осознал я. — Наверняка и управляющий под ними ходит.
— Это и дураку понятно. А как деда убеждать будем? — недоумевал Борис.
Я задрал рукав, и родовая печать загорелась синим пламенем. А от амулета повеяло стылостью, он тратил довольно много энергии, чтобы скрыть не только мою ауру, но и моего колдовства.
— Святой Николай! Они и печать подделали! Ни стыда ни совести, ну я вам сейчас устрою, — дед раскраснелся от нарастающей злости, и я начал нервничать. Всё-таки мы разозлили экзорциста в ранге магистра, и он при желании может нас одним ударом прикончить.
Он проделал всё так быстро, что мы и понять ничего не успели.
Его печать на руке вспыхнула алым огнём, и языки пламени устремились к пальцам. Он выставил вперёд ладонь и атаковал.
Глава 6
Яркие языки пламени сорвались с ладони деда и распались в воздухе на сотни пылающих искр. Убить нас у них мощности не хватит, а вот покалечить смогут знатно.
Я вмиг встал перед Борисом, заслоняя его собой. Голубая нить пламени отделилась от моей печати и распахнулась в воздухе, прикрывая нас щитом. Красное и синее пламя встретились и нейтрализовали друг друга. Моя защита вышла слабой, но её хватило, чтобы нас прикрыть.
— Этот огонь предназначен для потусторонних тварей, а не для людей! — крикнул я, а затем, сбавив тон, продолжил:
— Не ты ли нам это говорил каждый раз, когда мы пытались задеть магией друг друга?
Дед опустил руку и повернул голову к окну. Я догадывался, больше всего он боится, что сейчас нам поверит, а потом окажется, что мы подставные утки. А ради того, чтобы забрать в свои лапы наше баронство Добрынины и не на такое способны.
Я подошёл к деду и положил ладонь на его руку.
— Деда, я весь день всем доказываю, что не самозванец. Неужели ты собственного внука не узнаёшь?
Он повернулся. Вздрогнул, но, выровняв дыхание, внимательно посмотрел на меня. И признал! Точно… признал!
— Я ничего не понимаю. Как вы выжили? — спросил он, а в глазах его заблестела влага.
Борис приблизился к нам и начал свой рассказ первым. Он поведал деду про ожоги, из-за которых его не могли узнать, или же не хотели узнавать, что вполне вероятно в свете последних новостей. Потом — про встречу со мной и изгнание демона. А вот про запах и свои догадки насчёт меня брат умолчал.
— Саш, ты правда воскрес? Я собственными глазами видел… — оборвав фразу на полуслове, дед поднял руку, потянулся к моей груди, а я отошел на два шага назад.
Дед — сильный маг, и ему вполне может хватить сил почувствовать Легиона… или же энергию от амулета, что более вероятно. Ни того, ни другого мне не нужно.
— Вы видели то, что вам показали. Меня похоронили живым, — я старался говорить спокойно, но волнение в голосе всё равно проскакивало.
— Сань, успокойся и не пали нас, — попросил демон, чем только меня разозлил.
— Лучше заткнись и не мешай, — резко ответил я.
И пусть это не было сказано вслух, но вся гамма эмоций отразилась на моём лице. Хотя нас с детства учили себя контролировать. Но сейчас… я попросту не мог, слишком многое стояло на кону. Странное состояние — раньше мне легко удавалось прятать эмоции, что-то во мне серьёзно изменилось… и менялось до сих пор.
И если не научусь совладать с собой в ближайшее время, навлеку на себя куда больше подозрений.
— Я тоже этого не понимаю, — сказал деду Борис.
— Чего тут понимать? Я в гробу очнулся и еле выбрался оттуда, чуть не задохнулся, — ответил я, выравнивая дыхание.
Так, Саня, сейчас тебе надо быть предельно спокойным. Будет фигово, если из-за какой-то по глупости брошенной фразы ты настроишь оставшихся родственников против себя. Пока всё идёт хорошо, и так должно оставаться дальше.