‒ Это мой мёртвый мир.
Он постоял немного, а потом потянул меня внутрь. Дверь закрылась и вросла в чёрную породу, не оставляя ни единого напоминания о том заброшенном особняке, куда я попала, казалось, вечность назад.
‒ Отпусти меня.
‒ Смотри.
Мужчина подвёл меня к середине пещеры, и пол под нашими ногами завибрировал и с хрустом разъехался, образовав разлом. Я посмотрела вниз. Там была точно такая же пещера, и тот же мужчина, что здесь не отпускал мой локоть, там стоял в центре комнаты. Под ним стелились едва заметные облачка дыма, срывались с пальцев и плыли вниз. А перед ним стоял Стас.
‒ Выпусти меня, ты не знаешь, с кем связался! ‒ в его голосе была угроза. Это он умел, папин сынок.
Потом появились заискивающие нотки:
‒ Я заплачу, сколько ты хочешь? У моей семьи есть деньги!
Я решила, что это прошлое. Как телевизор, как запись с камеры наблюдения. Секьюрити в аду.
‒ Когда это было? ‒ спросила я.
‒ Это сейчас.
‒ Но ты и здесь, и там?..
‒ Я так могу.
‒ Он нас видит?
‒ Нет.
Я высвободила локоть и присела на край пропасти. Стас уже прошёл стадии отрицания и гнева, перешёл к тому, что удавалось ему лучше всего ‒ к торгу. Обычный торг не удался, и к своему ужасу я услышала слова своего жениха. Он торговал мной. Он предлагал мужчине меня взамен себя.
‒ Как ты можешь, ублюдок! Стас! ‒ закричала я в разлом.
Тот мужчина, внизу, спросил:
‒ У тебя есть право распоряжаться ей жизнью?
‒ Она обещала меня себе, ‒ высокопарно произнёс Стас.
‒ Это не даёт тебе никакого права! ‒ кричала я в ответ, но те, внизу, не слышали меня. Я вскочила на ноги, обернулась к мужчине и попыталась сорвать с пальца обручальное кольцо, но оно никак не поддавалось:
‒ Он не имеет права! Он тоже обещал мне себя! Я имею такое же право распоряжаться его жизнью! Возьми Стаса! Это он хотел украсть твои вещи!
Я запуталась, кто на что имеет право, кто не имеет ‒ я не понимала, что именно кричу.
Мужчина, уже долгое время молчавший, ответил:
‒ Право первого. Он первый предложил. Я склонен согласиться. Мужчины мне не так интересны.
Я похолодела.
‒ Зачем я тебе?
‒ Ты же считаешь себя умной, ‒ в его голосе был укор.
Как будто купил в магазине чашку, дома распаковал и, уже налив чай, нащупал рукой скол на донышке. Не возвращать же, вроде чашка успела стать своей, родной. Можно и простить ей эту неидеальность.
‒ Ты мне затем, зачем и другие такие же, как ты. Заблудшие в лесах, заплывшие не туда, схватившие своими шаловливыми ручками не то.
‒ Мне не нужно это украшение, говорю же! Забирай! ‒ я снова протянула открытую ладонь с серебряным пером, но он проигнорировал меня.
‒ Я читал ваши книги. Изучал вашу религию.
Он говорил без улыбки, но казалось, что он издевается. Он мог бы сказать таким же серьёзным тоном, что изучал, как собаки лают друг на друга или как рыбки плавают в аквариуме по кругу.
‒ Катарсис.
‒ Что?
‒ Преступление, а затем очищение через наказание. Вам, людям, нужна боль, чтобы почувствовать себя лучше.
По моей спине побежали мурашки.
‒ Это не так.
‒ Разве ты не хочешь, чтобы твоему мужчине сейчас было больно? Чтобы он осознал. Ты хочешь ударить его, чтобы он понял, что не прав. А может быть, хочешь столкнуть его в лаву и увидеть в последнюю секунду раскаяние в его глазах?
Стас закричал. Я посмотрела вниз ‒ его окружили языки пламени.
‒ Не надо! ‒ крикнула я мужчине.
Пламя в секунду исчезло. Стас упал на колени и плакал, закрыв руками лицо.
‒ Ты интересна мне, и я буду щедр. Я позволю тебе выбрать: или ты остаёшься со мной, или я возьму одного мужчину ‒ не этого ‒ и одну женщину.
По моей спине побежали мурашки. Кажется, я забыла, что нужно моргать. Но... ведь это шанс выбраться, разве нет?
‒ Кого? ‒ прошептала я.
‒ Ребёнок не так интересен. Она понимает больше, чем вы. С ней можно говорить, но нельзя играть. Комедиантка лучше, такие сначала воюют, а потом сдаются. Интересно наблюдать. Второй мужчина. Рыцарь. Он сразу согласится. Он будет считать, что жертвует собой ради благородной цели, и эта мысль будет долго затмевать его взгляд.
Я представила смешливую Натали, запертую в этих чёрных огненных скалах... Нет, так нельзя, должен быть выход!
‒ Так нельзя! При чём здесь они, при чём здесь я! Забирай Стаса, это он во всём виноват! Это он схватил перо, это он хотел растащить твои сокровища! Он нас сюда притащил!