«Мир не вертится вокруг тебя, шлюшка ты ненасытная!» — Трандуил почти сказал это вслух, но успел остановить себя до того, как резкие слова слетели с его губ.
— А ты сделаешь глубокий вдох, закроешь ротик и посмотришь как я, буду делать то, о чём ты можешь разве что грезить во снах, — Леголас разинул было рот, чтобы разразиться потоком возражений, но отец вовремя заткнул его поцелуем. — Тыковка, ну посмотри на себя! Ты же еле ноги переставляешь. На тебя же без слёз не взглянешь, того и гляди копыта откинешь.
Леголас знал, что отец прав, что он потеряет сознание, если Трандуил или Бард снова вставят в него член, что он ещё НИКОГДА В ЖИЗНИ не чувствовал себя ТАКИМ уставшим, что они выжали его до последней капли, но всё равно обиженно надул губы, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку.
— Ты ведь шутишь, да? Не можешь же ты опять… Ведь и пары минут не прошло, как ты… — ужаснулся Бард.
— Смею тебя заверить, Король Дейла, я могу многое, — рассмеялся Трандуил, позабавленный тем, сколь смущённым и растерянным выглядел человек, пялившийся на его восставший и готовый ко второму раунду член. — Неужели ты думал, что я позволю тебе отойти ко сну нетронутым?
— Даже надеяться не смел, тщеславный ты ублюдок!
====== Глава 19. Битва Королей ======
— Чего ты ждёшь? — улыбнулся Король Эльфов, лениво растекаясь по шёлковым подушкам. Трандуил был так вопиюще красив в ореоле серебряных волос, обрамлявших его совершённое лицо, что приказ ускользнул от внимания Барда. Владыка нахмурил свои густые брови, выражая высочайшее неудовольствие нерасторопностью смертного мужа. — Иди ко мне и позволь развеять твои сомнения.
Но Бард не сдвинулся с места. Лишь усмехнулся в ответ.
Трандуил пребывал в смятении. Он привык отдавать приказы, привык, что они исполнялись беспрекословно, привык, что все смотрели ему в рот, боясь навлечь на себя его гнев. Вседозволенность и абсолютная власть наложили свой отпечаток на и без того непростой характер монарха. Лишь Орофер мог сдерживать эту неукротимую стихию. Но Орофер был мёртв. Теперь лишь его дерзкий внук время от времени развлекался, испытывая границы терпения Трандуила на прочность. Скорее от скуки, нежели целенаправленно. Но за исключением Леголаса никто не перечил Лесному Королю.
Никто не осмелился бы.
Вот только Бард не был ни его взбалмошным консортом, ни одним из тех смазливых юнцов из его личной охраны, которых он время от времени брал в свою постель, чтобы утром спровадить прочь. Он был Королём.
Трандуил раздражённо вздёрнул бровь.
— Иди сюда и поработай немного! Не думаешь же ты, что я буду делать за тебя всю работу? — безэмоциональный ровный голос едва уловимо дрогнул, выдавая недовольство.
Бард не проронил ни слова. Лишь насмешливо вздёрнул бровь, копируя жесты любовника и наслаждаясь выражением его лица.
О, он прекрасно знал, что ходит по грани, но оно того стоило! Кто-то же должен был стереть эту высокомерную мину с лица Его Величества. Он не станет прогибаться, не станет умолять. Ни о том, чтобы Трандуил взял его, ни о том, чтобы помиловал. Бард шёл на этот риск осознанно, чтобы увидеть то, как эта ненавистная высокомерная мина падёт с несокрушимого лица Лесного Короля.
— Поработать, говоришь? — произнёс Король Дейла, едва сдерживая предательскую улыбку. — Прости мне моё невежество, но я не знал, что эльфы относятся к прелюбодеянию как к тяжкому труду. Это многое объясняет. Кажется, теперь я начинаю понимать, что ты имел в виду, когда говорил, что работа на благо королевства отнимает всё твоё время и ты буквально валишься с ног от усталости.
Бард смеялся. Звонкий мелодичный смех человека разливался по комнате, как раскаты грома по грозовому небу, вторя хохоту юного эльфа.
— Смертный ублюдок, — фыркнул Трандуил.
Сохранять непроницаемую маску перед лицом столь искреннего веселья, которому предавались его сын и Король Дейла, было невозможно. Бард представлял приятный контраст привычным лизоблюдам и подхалимам, окружавшим его, смотревшим ему в рот и ходивших перед ним на цыпочках. Тот факт, что причиной такому поведению придворных были ставшими легендой вспышки его гнева, Трандуил предпочитал игнорировать. Но видеть перед собой достойного оппонента, способного выдержать партию в играх разума, которые были так милы его сердцу, было чертовски приятно. Захватывающе.
— Прости, но вынужден тебя поправить. Твой смертный ублюдок.
Хохотавший во весь голос Леголас даже поперхнулся от такой наглости и возмущённо уставился на человека.
— Если таково твоё желание, король Дейла, да будет так, — промурлыкал Трандуил. Соблазняя. Искушая. Зачаровывая. — В возвышенном и поэтичном языке моего народа существует так много определений для того, кого я желаю трахнуть. Moel nin. Ihug nin.Meleth nin.
— Daen cin! — прошипел ревнивец. Он и не знал, что не дышал всё это время! Игра зашла слишком далеко, и принцу она перестала нравиться.
— Закрой. Свой. Рот, — холодно отрезал Трандуил и выжидающе поднял бровь, бросая вызов. — Или тебе нужна помощь?
Бард с замиранием сердца проследил за взглядом Трандуила, который подчёркнуто медленно переместился с него на деревянный сундук, одиноко стоявший у стены. Оставалось только гадать, что скрывалось в его недрах, ведь сначала Леголас заметно побледнел и задрожал как листик, терзаемый осенними колючими ветрами, а затем и вовсе зашёлся красными пятнами, как не целованный девственник. Но, к большому разочарованию человека, в этот раз Леголас не осмелился открыть свой болтливый ротик. Вместо этого принц опустил свои прекрасные синие очи, а по бледной щеке скатилась самая настоящая слезинка.
Барду стало почти жаль шального эльфа, которого постоянно лишали всего, чего он так страстно желал. Это было жестоко. А Леголас был таким красивым и печальным. И так по-детски пытался украдкой стереть серебряную капельку со щеки кулаком, чтобы Трандуил не заметил, какую боль причинили его слова. Но Бард опередил его.
— Не грусти, тыковка, — слова утешения сами собой сорвались с губ, равно как и поцелуй, что Бард подарил прекрасному печальному принцу. Ничего не значащая ласка. Но только не для Леголаса, который ухватился за это обещание, как утопающий за соломинку.
Огромные, невинные, синие глаза с надеждой уставились на убийцу дракона, а разбитые в кровь губы впились со всей горячностью и страстью, что присущи юным сердцам, в губы застигнутого врасплох Барда.
— Леголас… — в который раз осадил сына строгий голос Короля. Принц жадно выдохнул в поцелуй, обречённо погладил мужчину по колючей щеке, словно прощаясь навеки, прежде чем оставить в покое.
— Иди. Ко. Мне. Пожалуйста, — переметнулся с притихшего отпрыска на объект своего вожделения Трандуил.
И в этот раз Бард повиновался. Статный воин покорно свернулся у ног короля, провёл ладонью по его голени, поднялся выше, замер, словно ожидая чего-то. Чего? Приказа, позволения, стона, взгляда, улыбки… В омуте чёрных глаз скрывался вызов. Вызов, брошенный ему.
Трандуил мрачно улыбнулся.
— Чего ты желаешь, Король Эльфов? — усмехнулся Бард, копируя интонации любовника.
— Тебя, — поманил его пальцем Король.
Леголас прикусил губу от ревности и наградил своего Сира взглядом, острее тысячи кинжалов. Изгнанник, вынужденный безмолвно взирать на чувственный акт любви. Безучастный, отвергнутый, наказанный. Издав преувеличенно трагичный вздох, в котором читались все оттенки вселенской скорби, принц забрался в кресло с ногами, уткнулся подбородком в колени и направил на воркующих любовников преисполненный разрушительной ненависти и чёрной зависти взгляд.
А там, на алтаре из чёрных шёлковых простыней, короли разыгрывали свою партию и ни один не желал сдаваться без боя. Грубые пальцы Барда сплелись в танце страсти с властными пальцами Трандуила, приковывая их обладателя к постели, обездвиживая, заставляя подчиняться. Человек проложил дорожку невесомых, как прикосновения бабочки поцелуев, от стройных ног к безупречному уху любовника и прошептал:
— В этом я не сомневался. Но как ты желаешь меня?